что кто-нибудь заднеприводный, не представлялось возможным.
И вот подоспел Владос. Я видел его довольную ухмылку с 10 этажа. Он посмотрел вверх и махнул нам рукой. Чуть позже, когда он поднялся, мы все перебрались на чердак.
Чердак представлял собой небольшую белую комнату., примерно 2 на 2 метра. В одном его углу на полу был люк в подъезд, а на противоположной стене был высокий порог с дверью на крышу. Именно туда и уселся Марк, а я закрыл люк, чтобы никто из подъезда нас не слышал. Антоха тем временем занял свое обычное место, у разрисованной в граффити нами же, стены. О, да, был период, когда мы считали себя истинными графоманами и рисовали баллончиками везде и всюду. Вадим же присел прямо в центре комнаты и что-то достал из кармана. Я подошел ближе и увидел его мобилу. Открыв заднюю крышку, где находилась батарея, оттуда выпал маленький коричневый прямоугольник, больше похожий на пластилин. Я сразу понял, что это. Мои друзья детства, в том городе, где я родился, уже давно баловались этим.
Вадим: это краснуха.
Антоха: че? Похоже на говно какое-то.
Вадим: сам ты говно. Мы с Марком скинулись по 4 сотки, чтобы достать ее.
Я: дак ты знал, падла, че он привезет, и не говорил нам, – обратился я к Марку.
Марк: ага. Вы бы не поверили.
Антоха: дак че это, бл*ть такое?
Я: это план.
Антоха: а ты откуда знаешь?
Я: я несколько раз видел, как пацаны курили в городе П.
Антоха: а ты?
Я: я сначала хотел попробовать, но закашлял, короче ниче не понял и больше не пробовал.
Антоха: ты где это достал, зелибоба? – обратился он к Вадиму.
Вадим: места знать надо.
Потом они с Марком поведали нам историю, как уже курили до этого пару раз и типо решили нас тоже угостить.
Я: нифига вы тихушники, даже не сказали.
Марк: да че говорить, пробовать надо. Так не расскажешь.
Вадим: ага. Мотара1 дело говорит
На тот момент многих еще не было, они появлялись в течение жизни, но, чтобы было удобнее, лучше сразу опишу все.
Антоха: кабан, поросенок, боров или бороу, толстяк, коммерсант.
Марк: дикий, леший, Боб, бобыч, лекарь, мотыль, мотара, шмара-мотара, Маркус, зелибоба, матанга.
Вадим: высшее существо, клаксон, гонщик, мошка, Вальдемар
Глеб: Глебаста, лабатос, лабаткин, лобатейшен, Хлебыч.
Я: коршун, недалекий.
Никто из нас никогда не обижался на эти прозвища и кликухи, все понимали, что употребляем их только мы и точно не со зла. Больше никому было не позволено.
А: бл*ть, а че как че делать? Это неопасно?
М: да щас все узнаешь, ниче страшного нет.
Я тем временем загорелся, я знал какой примерно будет эффект, видел его до этого на лицах пацанов и в предвкушении ожидал, когда все состоится.
А: ну если коршун будет, я буду.
Я: да я попробую, пофиг. Эти панки вроде ниче, довольные.
В: да все нормально будет, это же не фигня какая-нибудь.
Конечно же,