и убеждал бы себя, что это бред пьяного, если бы не письмо, найденное им в своем почтовом ящике: «Твое желание мне отчетливо понятно, и я солидарен с ним. Считаю, что подонок должен получить по заслугам. Теперь об этом знаем только мы вдвоем. Если придется отвечать, то обоим». Шустрый сжег письмо. Никто не должен знать о нем! Гордей догадался от кого это послание и о чем оно. «Я соучастник! Какой позор!» – подумал следователь и взялся за голову, – «Если я сдам его, меня посадят прицепом. Но я даже не знаю кто он…».
Больше всего Шустрый раздумывал над последним предложением в письме, оно было родным для Богатырева, это девиз двух детдомовских ребят, которые с малых лет были опорой друг для друга. Любимая фраза Данилы по кличке Зуб. Зубарев Даниил Игоревич и Богатырев Гордей Иванович одногодки, были распределены в один детдом, в один день. Они тогда пошли учиться в первый класс школы. И если в чем-то был замешан один, смело можно было вызывать на ковер и второго, в такие моменты Зуб всегда произносил: «Не дрефь, если придется отвечать, то обоим! А на двоих одно наказание легче пережить…». Зуб и Шустрый были как братья близнецы, понимали друг друга одним лишь взглядом, но судьба развела их на четыре года, пока Зуб отсиживал срок за грабеж. За год до получения таинственного письма Шустрым, Зуб вышел на свободу. Его поставили смотрящем на районе. У Данилы Зубарева оказалось незавидное положение, он был под колпаком и у правоохранительных органов и у преступного мира. Уголовный люд Данилу недолюбливали, за то, что он водил дружбу с новоиспеченным ментом Богатыревым, а для милиции Зуб навсегда останется преступником. Но Зубарев очень хорош в своем деле и полезен обеим сторонам закона, и как всезнающий наблюдатель и как информатор. Шустрый пришел к Зубу в гости, явно не в благополучном настроении. Зуб приветливо:
– Здоров, братан, проходи. Выпьешь?
– Даня, ты, где был вчера утром и позавчера вечером?
– Это ты сейчас шутишь, или арестовывать меня пришел?
Гордей и сам не мог понять, почему он связывает старого друга с палачом в одно целое, да и палач не давал поводов для беспокойства следователю. Ну, почти не давал. Если бы палач хотел слить Шустрого, то, наверное, уже бы это сделал. Гордей задумчиво продолжает разговор:
– Слушай, братка, дай мне свою машину на пару дней?
– Шустрый, ты чего? Ты головой не бился? Я ж водить так и не научился! Если тебе нужна тачка, я могу тебе подогнать, но только завтра. Да и тебе опасно будет на ней передвигаться, ты же мент, а она по-любому окажется краденой. А если тебе конкретная марка нужна, то придется пару дней подождать…
– Ты, что и в правду так и не научился водить?
– За решеткой такому не учат, к сожалению. Так что тачка то, нужна?
– Забудь. Прости дружище, у меня последние деньки выдались весьма неудачными.
– Оно и видно. Уже своих не признаешь! Тебе налить?
– Давай, за встречу.
«О чем я вообще думал? Катить бочку на брата своего! Балбес!