недели, как минимум, просто разобрать завалы. Временные перегородки можно будет сделать из чего угодно, хоть из той же фанеры (правда, оставался открытым вопрос, где достать фанеру), электрику и прочую мелочевку они запросто восстановят вместе с Киром. И обязательно привезти сюда Фэба! Фэб совсем закис, ему поработать руками будет только на пользу.
Вытащив к мусорным контейнерам два десятка пакетов, они наскоро перекусили, ополоснулись, почистили одежду, и засобирались: сейчас пришла пора отправляться в Бурденко. На улице снова зарядил дождь, от которого старый протекающий черный зонтик, захваченный предусмотрительной Бертой, оказался слабой защитой, и Скрипач уже морально подготовился к тому, что они снова вымокнут, но стоило им отойти от дома, как дождь внезапно прекратился, а из-за туч выглянуло холодное осеннее солнце.
– Здорово, – восхитилась Берта, пряча зонтик в сумку. – Просто праздник какой-то. Рыжий, это погода явно для тебя расстаралась, не иначе.
– А может, для тебя, – рассеянно возразил Скрипач. Он то и дело оглядывался, но времени, чтобы остановиться и хотя бы взглянуть на город толком сейчас у них, увы, не было. – Погода, она такая… Как же тут поменялось всё, – печально заметил он, когда проходили мимо знакомой булочной. – Закрыто, блин…
– Никаких особенных перемен не заметила, разве что город вырос, – возразила Берта. – А булочная работает, ты что! Просто санитарный день сегодня, вон же объявление, на окне.
Скрипач облегченно вздохнул.
– Слойки свердловские, – мечтательно произнес он. – Помнишь? С посыпкой сверху. Я про них почему-то в одиночке часто думал эти три месяца, пока сидел. То есть как – часто. Когда почему-то не думал про то, что случилось в портале… Помнишь наши Ужины Имени Душевной Лености?
– А то, – Берта усмехнулась. – Двадцать слоек и двухлитровая банка джема.
– И развесной зефир в кульке, – подхватил Скрипач. – И белевская пастила в бумажке. И кос-халва. И трубочки с орехами. И сахарные карамельки. И…
– И остановись, пожалуйста, а то я сейчас слюной захлебнусь, – попросила Берта. – Садист ты всё-таки.
– У меня просто память хорошая, к сожалению, – Скрипач досадливо махнул рукой. – Что есть хочется, это ты права. Тебя, кстати, долечили?
Будучи в тюрьме, Берта чем-то отравилась, и последствия этого отравления, по словам Саиша, оказались серьезными: не в порядке кишечник, поджелудочная, печень… Это всё можно было бы вылечить дней за десять практически полностью, вот только у Берты не было пока что десяти дней.
– Нет, – Берта прибавила шагу. – Это не к спеху. Успею как-нибудь.
– Ты хоть ферменты принимай, – попросил Скрипач. – Это Терра-ноль. Новую поджелудочную взять неоткуда.
– Знаю, – отмахнулась Берта. – Ерунда. С хроническим панкреатитом вполне можно жить. Без паники.
– Вот взять ремень, и выпороть тебя, – проворчал Скрипач. – Сказала тоже, ерунда.
– Переживу…
Сейчас