последние годы мы вчетвером работали в госпитале, а Ри занимался тем, что возил раненых. И разница между нами несколько подстерлась. Поэтому… я всё равно буду настаивать на том, чтобы Ита немедленно перевели туда, где условия лучше, и…
Он не договорил. Горло сдавило спазмом, он поперхнулся, закашлялся. В ушах зазвенело. Берта всё еще держала его за руку, и Скрипач сейчас вцепился в эту руку, как утопающий – в спасательный круг. Берта испуганно вскрикнула: пальцы у Скрипача были железные.
– Федор Васильевич, дайте, пожалуйста, воды, – попросила она. – Рыжий, успокойся. Если ты не соберешься, мы не доедем обратно. Ты слышишь?
– Слышу… прости… – Скрипач тяжело поднялся со стула. – Я лучше подожду на улице… Извините, Федор Васильевич, я действительно… немного не в состоянии сейчас разговаривать.
Он медленно вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Томанов помолчал с минуту, затем провел пальцем по выскочившему перед ним визуалу – включил акустическую защиту, догадалась Берта.
– Ну и дела, – протянул Томанов. – То есть я знал, что всё плохо, но, оказывается… Господи…
– Федор Васильевич, я тоже пойду, пожалуй, – Берта посмотрела на дверь. – Вы же видите.
– Вижу. Вот что, – Томанов решительно хлопнул по столу ладонью. – На полтора месяца исследования прекращаем. По крайней мере, с вами. С Джессикой – по обстоятельствам, как получится. Вы завтра что планируете делать?
– Поедем в Москву. Навестить Ри, убрать в квартире. Поедем втроем, если вы об этом. Фэбу сейчас еще хуже, чем Скрипачу.
– Вы справки привезли?
– Да, – Берта полезла в сумку, вытащила помятый конверт. – Какого числа нам нужно будет отмечаться?
– Завтра узнаю, но, кажется, двадцать второго… ага, хорошо, всё правильно, – Томанов скользнул по бумагам рассеянным взглядом. – Берта, возьмите, – он вытащил из кармана сложенную пополам десятирублевку. – Возьмите, я сказал. Хотя бы еды нормальной купите. И… еще момент. Может быть, не стоит завтра вести к Ри всех троих? Если Скрипач до такой степени неадекватен, то что могут устроить остальные?
– С остальными всё нормально, – заверила Берта. – Рыжий просто очень тяжело переживает ситуацию, он не в счет. Кир уже был у Ри, и ему ни одной подобной мысли в голову не пришло. Так что…
– Ладно. Идите, Берта, а то мне как-то неспокойно, что он там один, – Томанов отвернулся. – На счет перевода я, конечно, поговорю.
– Можете не стараться, – Берта хмыкнула. – Я уже говорила месяц назад. Сказали, что это рискованно и нецелесообразно. Ну да, наша часть семьи в некотором роде второго сорта, я знаю. Ничего, справимся. Покатаюсь на катере. Я уже привыкла.
– И вы туда же? – с тоской спросил Томанов. – Ну, тогда я вынужден признать, что у официалки всё отлично получилось. И что крайнего нашли – удачнее не придумаешь.
– Я не считаю вас крайним. Скорее, индикатором. Или, если угодно, ситом, – Берта встала,