время, прежде чем хозяин и прислуга вернулись назад, поскольку были вынуждены бегать то туда, то сюда, пока доносились шум и крики, всегда воцаряющиеся в итальянских гостиницах при прибытии большого числа гостей.
Когда хозяин вернулся, на его лице сияла торжествующая улыбка.
– Может быть, – сказал он, убирая со стола, – синьор еще не слыхал, что случилось?
– Ну и что же? – спросил англичанин сухо.
– Итак, прокаццио привез известия о новых бесчинствах разбойников!
– Ха-ха!
– А еще новые известия об английском милорде и его семье, – сказал хозяин торжествуя.
– Об одном английском лорде? О каком же английском лорде?
– О милорде Поппинсе.
– Лорд Поппинс? Я сроду не слыхал такой фамилии.
– Мой бог! Богатый дворянин, который недавно останавливался здесь с женой и дочерями, служащий, один из первых членов суда в Лондоне, наместник!
– Наместник… наместник? Ха! Это, верно, должно означать «мэр».
– Господи! Мэр Поппинс и принцесса Поппинс, синьорина Поппинс! – объявил хозяин.
Он уже хотел начать подробное описание, но англичанин, утомленный этим рассказом и не хотевший ни слушать, ни верить его историям, приказал ему поскорее убрать со стола.
Впрочем, язык итальянца не скоро перестает болтать, и содержатель гостиницы, убирая остатки обеда, продолжал бормотать, и последние отголоски его рассказа, которые терялись в шуме его тяжелых шагов, были повторением его любимого слова – Поппинс-Поппинс-поп-поп-поп-пинс.
Прибытие прокаццио наводнило дом множеством гостей и не меньшим количеством новых историй. Англичанин вместе со смуглым итальянцем и его женой вышли после ужина в большую залу, или гостиную, которая располагалась в середине дома, и прохаживались по ней взад и вперед. Гостиная представляла собой весьма просторную комнату, немного неухоженную, вдоль стен которой сплошь стояли столы. Подле столов группами сидели вновь прибывшие путешественники. Те же, кто не сумел разместиться за столами, с нетерпением ожидали обед стоя.
Путешественники представляли собой пеструю смесь из всех сословий и местностей, приехавших в самых разных экипажах. Хотя каждый ехал сам по себе, однако путешествие, совершаемое под общей охраной, заставило их заключить между собой союз. Как правило, путешествующие по суше всегда дружелюбны друг к другу, и едва ли где встретится такое разнообразие, как в группах людей, собравшихся за дружеской беседой в гостинице.
Большое количество путешествующих и грозный конвой не позволили разбойникам напасть на этот караван; впрочем, каждый путешественник старался рассказывать ужасные истории о разбойниках и превзойти своих конкурентов в подробностях. Многие уверяли, что видели ужасных варваров с огромными бородами, кинжалами и карабинами, которые то караулили в кустах, то подходили с закрытыми лицами к отстававшим каретам, но тотчас удалялись, увидев конвой.
Прелестная венецианка слушала эти рассказы с вниманием,