отзывчивым человеком? Уилсон на мгновение задумался.
– Мне сложно описать это словами, – говорит он.
Вообще-то Уилсон родился на берегу Каспийского моря в Иране, недалеко от России, и в детстве говорил по-арабски, поскольку его родители были выходцами из Ирака. Но это вовсе не означает, что ему не хватает знания английского языка, чтобы ответить на мой вопрос. Просто он никогда раньше об этом не думал.
– Я всегда любил маленьких детей, – говорит он. – Я их понимаю, мне нравится с ними общаться. С осьминогами – то же самое.
Действительно, общение с Афиной, как и с ребенком, требует намного более высокого уровня открытости и интуиции, чем общение между взрослыми людьми одной культуры. Но Уилсон не приравнивает этого сильного, умного, выловленного в дикой природе зрелого осьминога к беспомощному и не до конца развитому человеческому детенышу. Афина, по словам великого канадского прозаика Фарли Моуэта, – это «больше чем человек»: это совершенное существо, которое абсолютно не нуждается в людях. Чудо состоит в том, что она позволяет нам стать частью ее мира.
– Вы действительно считаете, что она оказывает вам честь? – интересуюсь я.
– Да, – вполне серьезно отвечает Уилсон.
Билл, который уже закончил обход своих владений, поднимается к люку и здоровается с Афиной, легко поглаживая ее по голове.
– Она не каждому это позволяет, – говорит он. – Но это очень приятно.
Сколько же мы были с Афиной? Трудно сказать. Прежде чем опустить наши руки в воду, мы сняли наручные часы – и погрузились в осьминожью Реку Времени. Известно, что чувство благоговения, или так называемое состояние «потока», когда человек полностью погружен в происходящее, изменяет чувство времени. То же самое можно сказать о молитве и медитации.
Есть еще один способ изменить наше восприятие. Мы, как и другие животные, можем подстраиваться под чужое эмоциональное состояние. Это происходит благодаря зеркальным нейронам – клеткам головного мозга, которые реагируют на действия других людей так же, как если бы их совершали мы сами. Например, если вы общаетесь со спокойным, неторопливым человеком, ваше восприятие времени может стать таким же размеренным и неспешным. Возможно, общаясь с осьминогом, мы переходим на его ритм – древний, медленный и плавный, не совпадающий с бегом стрелок на часах. Я могла бы оставаться здесь вечно, всецело погруженная в странный, зачаровывающий мир Афины, болтая с моими новыми друзьями… если бы не так сильно мерзли руки.
Мои пальцы покраснели и так закоченели, что я с трудом cмогла ими пошевелить. Когда я вынула руки из ледяной воды, с меня словно спали чары. Я вдруг ощутила себя абсолютно неловкой и некомпетентной. Даже продержав кисти больше минуты под струей горячей воды, я не смогла достать из сумочки блокнот и ручку, не говоря уже о том, чтобы сделать какие-то записи. И это называется писатель?
– Гвиневра была моей первой, – признался Билл, – а значит, и самой любимой.
На