срывающимся от волнения голосом пробормотала насмерть перепуганная служанка, – я все сделаю, как Вы сказали.
Король развернулся и решительным шагом направился прочь. Герцог Тревор последовал за ним.
Вернувшись в кабинет, в котором они беседовали, король, захлопнул дверь и, взглянув прямо в глаза герцогу, медленно и очень отчетливо спросил:
– Так ты отдашь ее мне? Не передумал, после того как в глаза ей глянул? Она лишь с виду так нежна, внутри она, как сталь… и предательства твоего тебе никогда не простит. Сможешь ради дочерей всю жизнь выносить ее молчаливое презрение?
– Я уже поклялся, мой государь, – не отводя взгляда, ответил герцог.
– Что ж… это славно… очень славно, – король отступил в глубь комнаты и там опустился в одно из кресел. – Тогда оговорим частности. Хочешь, чтоб твоих дочерей привезли на свадьбу?
– Нет, мой государь, это лишнее. Особенно в свете наших с Вами договоренностей. Они будут лишь мешать.
– Что ж умно… Тогда обговорим место вашей, вернее нашей первой брачной ночи, да и место последующего вашего проживания. Ты как считаешь, замок Телдом подойдет для этого? Это будет свадебный подарок вам от меня.
Замок Телдом был ближайшей от столицы роскошной загородной резиденцией короля, в окрестностях которой он любил охотиться. Герцог удивленно приподнял брови, а потом с достоинством произнес:
– Я не считаю себя вправе отказываться от любых Ваших подарков, Ваше Величество. Поэтому жить мы будем там, где захотите Вы …
– Алекс, после восьми лет затворничества ты научился не перечить мне, это дорогого стоит. Пожалуй, я сделаю тебя моим первым советником и пожалую орден "За особые заслуги".
– И в чем эти "особые заслуги" должны будут выражаться? – не удержался от колкости герцог, – В том, что мне надо будет связать жену, перед тем как проводить Вас в ее спальню, или еще в чем-то?
– Ты что себе позволяешь? – король вскочил с кресла и, шагнув к Тревору, с силой ударил его по лицу. – Шутить вздумал?
– Простите, Ваше Величество. Это действительно была неуместная шутка, – тихо произнес герцог, рукой стирая с разбитых губ кровь.
– Хорошо… – кивнул король, – только учти: если ты еще хоть раз позволишь себе пошутить по этому поводу или хотя бы намеком попытаешься унизить ее, то очень пожалеешь об этом… обещаю… да и дочери твои тоже… – в голосе короля слышалась с трудом сдерживаемая ярость. – Ты перед всеми и каждым будешь свидетельствовать о ее добродетели, достоинстве и чести. И доказывать, что она выше всяческих подозрений, иначе не стала бы твоей женой.
– Вы думаете, кто-то мне поверит, мой государь? Вы вызываете опального придворного, обручаете его с женой казненного заговорщика и начинаете осыпать их подарками и благодеяниями… Не покажется ли это странным?
– Кому бы что не казалось, ты будешь свидетельствовать об обратном!
– Мой государь, – герцог склонил голову, – я все понял и постараюсь, чтобы добродетели моей супруги не вызывали ни у кого сомнений.