по блоку, стыдно, что они допускают такие действия против своих, стыдно сознавать, что партнеры не считают необходимым придерживаться неписаных моральных правил. Но поскольку раскол назрел, и претензии были высказаны самые жестокие, все аргументы надо было выкладывать на стол. Тем более что заявлением Мухиной председатель ЦИК Вешняков с удовольствием размахивал, когда говорил о невозможности зарегистрировать Геращенко. Наконец, обнаружилась полная стенограмма, показавшая, что никакого решения по выдвижению Глазьева ВС не принимал, а лишь принял заявление Глазьева к сведению. В ответ возникли возмущенные возгласы о том, что никакого решения о звукозаписи и полном стенографировании заседания ВС никто не принимал. Я сказал, что мне было поручено вести именно полную стенограмму, и я вел записи от руки. Хотя факт звукозаписи был очевиден. Этот протокол готовил не я. Мои записи остались невостребованными (они опубликованы выше). Масла в огонь подлил наш коллега Сергей Глотов, высказавшийся в оскорбительном тоне против решения Высшего Совета по выдвижению Геращенко. Он вспомнил, что бюллетени для тайного голосования появились тогда как рояль из кустов – не успели проголосовать за тайную процедуру, а они тут как тут. Глотова поддержал примкнувший к фракции депутат В.П.Никитин из Калининграда, также предложивший не обращать внимания на решения ВС. Таким образом, претензии нравственного порядка выдвигались двумя группировками друг против друга. Поводом для раздора служил вопрос о статусе решений Высшего Совета блока. А причиной раздора – участие Глазьева в президентской гонке.
К умиротворению попытались склонить ситуацию Варенников, Шеин и я. Предлагалось дождаться судебного решения по Геращенко, а если его не зарегистрируют решением суда, тогда и решать вопрос. Я предлагал фракции не становиться над Высшим Советом, который является фактически единственным органом, говорящим от имени блока. Эту позицию не закрепили, но Глазьеву пришлось согласиться с тем, что вопрос о его поддержке должен решаться после судебных процедур. Одни поняли это так, будто при проигрыше Геращенко автоматически возникает право на использование бренда «Родины» Глазьевым, другие, что этот вопрос еще предстоит решать. Первые постарались пропустить вопрос о том, снимется ли Глазьев с президентской гонки, если Геращенко все же зарегистрируют, вторые сочли, что это обещание уже звучало и должно быть исполнено. С тем и разошлись. Бес раздора праздновал победу.
Сторона, стремящаяся сохранить блок, в обсуждении явно проиграла, поскольку о Глазьеве все говорили как о единственном лидере и склонялись к его поддержке, если Геращенко не зарегистрируют. В то же время, никто не рискнул публично потирать руки оттого, что ЦИК не пропустил Геращенко.
Вечером я позволил Рогозину и сказал, что ситуация требует размежевания с Глазьевым. «Он рискует за наш счет и сильно тянет одеяло на себя», – сказал я. Рогозин на минуту задумался и нетвердо произнес: «Не думаю, что