Их распространение, скажем, на выборах в Москве 2005 года было массовым, но не дало никакого результата.
Одно время в качестве партийной газеты пытались использовать «Завтра». Но своеобразный авторский стиль главного редактора Александра Проханова, который после выборов подружился с Дмитрием Рогозиным и получал от партии поддержку в издании газеты, имел ничтожную аудиторию. У «родинцев» постоянно спрашивали: а где же газета «Родины»? Ее не было. Вместо «Родины» подсовывали «Завтра».
Листовки «Родины» – просто слезы! Кто-то из «технологов» Бабакова или Скокова решил, что листовка – это материал для расклейки на заборах. При этом обилие текста не позволяло ее читать. Тексты были заунывны и никакого мобилизующего эффекта не давали. Листовки не годились и в качестве мини-газеты для раздачи. В них презентировалась не партия, а какие-то социальные инициативы, оторванные от вопросов, которые интересовали людей. Занятно, что на наших листовках не было ни телефона, ни адреса, ни электронной почты для обращений граждан. Мол, не нужна нам «обратная связь» и добровольцы в помощь!
Колченогость наших идеологических текстов была очевидна. Она заложена в способе их создания и возникала от недоверия к авторской образности, которая всегда изгоняется из бюрократических воззваний. Усилиями Скокова была выброшена разработанная к съезду 2004 года идеология. Мне было предложено срочно (запланированная работа не была сделана в срок, а Съезд был на носу) интегрировать большое количество разнородных текстов. За основу я взял тексты Михаила Делягина и Виктора Аксючица. Их надо было срастить, разбить на логические части, дополнить отдельными «отраслевыми» разработками из других документов и заполнить лакуны. Выполняя пожелания Скокова по доработке программы партии, я просидел, не разгибая спины, трое суток у компьютера. Был создан документ объемом в сотню страниц. За неделю до съезда он мог быть размножен и роздан делегатам для обсуждения. Но Скоков, увидев толстую пачку бумаги, тут же отложил материал в сторону, сказав, что он слишком объемен и «тут много назиданий». Последнее касалось фрагментов из материалов Аксючица, которые я широко использовал для программы. Перечить Скокову я не стал, хотя очень хотелось. «Хозяин – барин», – сказал я ему, и тем завоевал сердце старого бюрократа. Но в подарок мне было участие в затяжных коллективных правках и переправках Манифеста и Политического заявления, от которых только болела голова. Политзаявление я писал дважды с чистого листа. А потом мы часами сидели во главе со Скоковым (Аксючиц, Денисов, Султанов и я).
С этой писаниной я измучился капитально. И дал себе обещание никогда не предпринимать таких идеологических усилий, которые ценятся столь низко, и результаты которых с такой легкостью отбрасываются. Впрочем, я мог бы дать это обещание гораздо раньше, вспоминая, как Скоков поступил с Манифестом КРО. Надежды на то, что со временем человек меняется, чаще всего оказываются ложными.
Брошюру