тогда я еще не знала, что это был за взгляд, поэтому спрятала глаза, чувствуя себя неловко из-за такого неприкрытого внимания, а когда опустила голову, поняла, почему.
Кружевной лифчик и тоненькая маечка не скрывали моих возбужденных сосков, и я, увидев, как чувствительные горошины проглядывают сквозь одежду, пожалела, что сняла с себя своеобразную защиту. Я чувствовала смущение, хотелось снова одеться, хоть это и было глупо, парень и так знал, какие эмоции вызывает, и все же хотелось прикрыться. Игоря же не волновало мое стеснение, он чувствовал себя уверенно у меня дома, разглядывал меня открыто, читал мои эмоции, хаотично менявшиеся на лице, и, вальяжно раскинувшись на диване, улыбался. Это была улыбка победителя, я узнаю это потом, когда буду видеть ее на его лице каждый раз, когда буду делать именно то, что он хочет, но сейчас попросту хотелось закрыться от него, не выдавать такого явного возбуждения.
Тихий щелчок дверного замка оповещает о том, что мы не одни, я тут же обнимаю себя за плечи, пряча свидетельство нашего времяпровождения. Дверь приоткрывается, впуская маму, она внимательно смотрит на нас, задерживаясь на мне взглядом, а потом переводит его на Игоря.
– Здравствуйте, – Игорь, приветливо улыбается и тоже здоровается, а она укоризненно уже мне, говорит.
– Лиз, предложи гостю чаю, некрасиво.
– Ты чай будешь? – Тупо переспрашиваю у Игоря, но он отрицательно качает головой мне, а потом уже, обращаясь к моей маме, говорит:
– Спасибо, но я не хочу пока.
Мама кивает и, бросив еще одни внимательный взгляд на нас, закрывает за собой дверь.
– Это была проверка связи? – Усмехается Игорь, когда я присаживаюсь на стуле возле письменного стола.
– Да, наверное, – поправляю волосы и маечку, которая приподнялась, когда я села на стул.
– Лиз, я не кусаюсь, – говорит он, наклоняясь вперед и протягивая руку ко мне.
Я киваю и вручаю свои пальцы в его ладони. Он сжимает их и тянет меня за руку обратно на себя, снова целует, настойчиво требуя открыться и впустить его. Я повинуюсь. Он переворачивает нас, так, что я теперь оказываюсь под ним, и нависает сверху. Отпускает мои губы, переходит к шее, целует практически невесомо, а затем атакует. Оставляет влажные дорожки, прикусывает, дует холодным воздухом. Я плавлюсь и ежусь одновременно. Сердце уже не бьется, оно скачет, и он знает это, чувствует мой бешенный пульс под своими губами. Опускает руку вниз, приподнимает маечку, отстраняется от шеи, оценивает лифчик, проводит ладонью по груди, вырывая из меня удивленный вздох. Я уже похожа на рака, смущение ползет по коже, распространяется на шею, разливаясь румянцем. Мне нравится, что он делает, но я смущаюсь своей реакции, его тихого: «она идеальна» прежде, чем он снова накрывает мой рот поглощающим поцелуем. Забирается под лифчик рукой, проводя ладонью по возбужденным горошинам без преград. Умудряется как-то расстегнуть его. Я даже не понимаю, как, просто чувствую, что грудь уже на свободе, а его руки продолжают сводить с ума. Я выгибаюсь навстречу его ладоням, отдаюсь поцелую, но когда его рука