сто пятьдесят лет от рождения поэта – подвинули Хруща, через сто пятьдесят лет после смерти – отстранили Горби. Ну, и на двухсотлетний юбилей Лермонтова началась война в Донбассе…
– Намекаешь, что Всевышнее Лицо доживет до следующего юбилея Лермонтова? Аж до сорок первого года? И это, варёна-матрёна, на голом пропагандистском мельдонии? Умоляю тебя…
– А что? Как говорили в последнем «Терминаторе»: «старый, но полезный». Доживет не доживет – дело десятое. Главное – обратили ли вы внимание, что все лермонтовские юбилеи приходятся на войны и смуты. Поэтому я не исключаю, что Всевышнее Лицо уйдет даже раньше, а в сорок первом году настанет настоящий ад – будут все перекидываться туда-сюда ядерными молотами. И историки будут вспоминать Всевышнее Лицо как царя-миротворца.
Виктор нехотя брякнул:
– Но царь-то незаконный.
У него поинтересовались, имеет ли он в виду нечестные выборы с подтасовками и каруселями или что-то еще? И когда тот кивнул, мол, да, нечестные, с подтасовками, слово опять взял Коршун.
– Мои хорошие, населеньице вполне себе осознает, что царь незаконный, но если он ведет себя как законный, то населеньице завсегда не против, чтобы он правил. Пусть даже он изменяет под себя законы, пусть ухудшает жизнь населеньица и улучшает свою собственную, пусть даже ворует, пусть все главные посты в руках десяти его приятелей. Он – вождь племени, так случилось – и значит, законный.
– Причем где-то в спальне, наедине с женой, отдельная единица населеньица может ругать режим, припоминать, что Всевышнее Лицо избран с нарушениями, но на работе, в курилке, в ресторане с друзьями он будет подстраиваться под мнение большинства. И если окажется перед выбором, то сделает так, как делает большинство. Даже, возможно, вступив в конфликт со своим имхо.
– Другими словами, законность царя обосновывается простой формулой: все его признают, и я тоже.
– Да. Немаловажно, что он реально сильнее всех. Значит – и законнее прочих.
– Но вот Хан Ассасин Бейбарс, может, и посильнее будет, – вставил Лесь.
Коршун раздал всем наполненные бокалы. На ходу он вставил:
– Посильнее. Но сдать Всевышнее Лицо на цветмет и ему слабо. У него, может, рука потверже, но кишка тонка. Россию ему под себя не подмять.
Виктор, взяв бокал, хохотнул:
– А круто бы было… Перестроил бы храмы в мечети, облачил бы женщин в хиджабы. Приласкал бы по-муслимски.
– Обхохочешься… Телевизор бы переформатировал под себя – «Первый Ханский канал» и конкурирующее с ним «Великое Ханство – 24». А на Запад будет вещать Hanstvo Today.
– А православие – на помойку?
– Необязательно, мои хорошие. Скорее всего, будет как в СССР: церкви стоят, но не в шаговой доступности. Две-три на крупный город. И в них будут декларировать, что православие стоит на низшей по сравнению с исламом ступени. Примерно как развивашка перед настоящей школой.
Юра Голосов ввернул:
– По крайней мере, кандидатура Хана Ассасина хорошо вписывается в железную