разума,
Почечные нефриты истошных песков,
Песчаные пыли, огненные побеги
Берегов, обожравшихся водородными газами?
Размазывай сукровицу мозгов
По кишечным заворотам дороги.
Твой особенный дух – укладывать в слоги
Эти соки воспалённых голов.
Излучены губ, граммофоны зубов –
Изъедены словесными паразитами.
Из-за пазухи космоса лезут орбитами
Нолей чугунных котлов
Вопросительные волокна закатов,
Бриолиновые пряди потрохов луны.
P.S.
Ещё один, сорвавшись со стены,
Расчёсывает языком волну слюны
На выглаженных половицах
кабинетного
квадрата.
< 2014 >
В город[3]
Прилив долин… да в фиолетовых стихах Венеций
Закутаться слезящимся камням и на восход…
В полдневной партитуре не увидеть нот, и брод
Срывается на дно, не доходя до mezzo…
Плыть по домам, да в россыпь глаз в просоленном вокзале
Уткнуть лорнет, покуда горизонт, сменяя дни,
Плетясь, отслаивает пригоревшие ступни
От вымокшей под градом солнц сутулой магистрали.
Покатывать шары белков по оскоплённым лунам,
Трамвайно созерцать седой булыжник мостовых.
Пусть скашивают косы стрелок в колбах часовых
Разве́еренным росчерком безвременные дюны,
Пусть ниспадает одеяние хрустальной сельвы
Безлиственных витрин к понтийским берегам.
И с берегов по раскалённым, кипенным мехам
Всё дальше в вороную пропасть мраморного шельфа.
В кофейных ступах утра палевый рассвет толочь,
Где звёзды омывают полдень по слепым горам.
И полдень клонится к бескрайним диким вечерам,
Что в здешних языках считается за ночь.
[....................................................]
Брезентовые сумерки, исте́рия позёрства,
Репродуктивные развалины, понтоны ртов –
Мостам ума вонзиться в эзотерию домов…
Всё пыльным кирпичом ссыпается лазурно в горсти.
В цилиндре фокусника до отказа пышной брани.
Уездный халифат остыл уже как час назад,
И уменьшительные стёкла больше не вмещают ад
Обезображенного дня ласкательными снами.
Пишу к тебе из прошлого, мой неуёмный город…
О, время жидкостей… Пружины боле, чем сполна,
Хватает до тебя. Вина здесь глубже, чем до дна,
И также к вечеру, продрогнув, поднимаешь ворот.
С листа империя разложена чуть больше в presto.
И задремавший лавочник скорее ждёт в кафе,
Чем на причале, и отец эпохи, галифе
Сменив на френч, чуть дольше века не находит места.
За полночь видно ближе, чем тлен соседствующих крыш.
И Мёбиус здесь не отряхивает сентября –
Дороги