меня Никанор Никанорыч в этот самый момент. Я, хотя и верный служака науки, не являюсь сторонником однозначно материалистических теорий о человеке, его природе и способностях, а потому всегда воспринимаю такие вещи, хотя и с изрядной долей научного скептицизма, но с любопытством, оставляя, так сказать, калитку открытой. По правде сказать, скептицизм в этом моем взгляде всегда одерживал верх. До этого дня.
– Тогда, давайте сразу к делу, Борис Петрович, – он прошел мимо рядов столов, и «приземлился» на ближайший стул, через стол от меня.
Моя столешница была завалена бумагами. Помимо работ студентов, которые я просматривал, на нем расположились книги по теме моей научной работы – искусственные нейронные сети, их модели и способы масштабирования. Поверх этого лежала пачка листов формата А4 с распечатками программного кода нашего лабораторного стенда, с местами, помеченными карандашом. Следы нашего утреннего спора с Толей, коллегой по кафедре.
Никанор Никанорыч ткнул пальцем в верхний лист.
– Наука! – сказано это было тоном полнейшего профана. – Как успехи? Слышал, вы статью опубликовали? Похвально. Но, давайте-ка вернемся к тому, собственно, зачем я здесь.
Он постучал указательным пальцем по боковой поверхности моего письменного стола.
– Литературка, Борис Петрович, была вам дадена, с литературкой вы ознакомились. Скажите теперь, что вы обо всем этом думаете?
Я не сразу сообразил, что постукиванием этим обозначил он местонахождение своего портфеля, который с той самой первой встречи, уложил я в стол, на полку для документов с внутренней стороны.
Я закашлялся от неожиданности нагрянувшего на меня понимания, что знать о местонахождении портфеля Никанор Никанорыч ну никак не мог. Знал об этом я один.
– Что, простите? – переспросил я.
– Ну, вот тебе, здрасьте! – Никанор Никанорыч фыркнул. – Вот тебе приехали. А ведь говорил же, Борис Петрович, специально подчеркивал, заострял внимание. Литературка в портфельчике, одна штука, была? Была. Закладочки из фольги, вчетверо сложенные, семь штук, были? Были. А вот прочесть, ознакомиться не удосужились, Борис Петрович. Не нашли, так сказать, времени, заработались, закрутились, запамятовали. А ведь времени-то было вам выделено предостаточно. Как же так, Борис Петрович? Нехорошо, – он с укоризной покачал головой.
Я даже перестал думать про стол и портфель. Очень задело меня это его журение. Выходило уже за всякие рамки.
– Простите, Никанор Никанорыч, но может быть вы все же объясните мне: кто вы и что означают эти ваши неожиданные визиты? До этого самого момента единственное, что мне о вас известно, это то, что зовут вас Никанор Никанорычем, и в пустом портфеле вы носите Библию. Если, судя по вашему вниманию к моей персоне, у вас ко мне какое-то дело, потрудитесь по крайней мере объясниться. В противном случае, не вижу ни малейшего смысла отвечать на ваши нелепые вопросы. Кто вы, откуда и что, в конце концов, вам от меня нужно?
Довел