но сквозь эту «оживленность» пробивалась вдруг какая-то несоизмеримость, которая пугала Олега.
С Виктором уже договорились; он жил недалеко от центра, где его приютил одинокий двадцатисемилетний человек, живущий в двухкомнатной квартире вместе со старушкой соседкой, которая по доброте душевной привязалась к Виктору и даже подкармливала его.
Этого одинокого человека звали Игорь Кравцов. Был он художник, собиратель икон, бард, чуть-чуть юродивый, и кроме того обладал некоторыми суперсенсорными способностями. Эта «чуть-чуть юродивость» делала его особенно популярным среди подпольного мира. Он был один из тех редких людей, которые не только по-настоящему привязались к Виктору, но и могли терпеть его – до определенной грани.
Игорь – по сердечной «отключенности» – даже пытался свести его с одной своей знакомой.
Но та насмешливо сказала:
– Ты еще попроси меня переспать с ним, из милосердия. Но я не скорая помощь. И потом я не умею спать с трупом, даже поющим Вертинского.
В общем, она не поняла предложения Игоря.
…В этом визите Саши ни Виктор, ни Игорь не видели ничего удивительного. Все время происходили новые встречи. Но они слышали кое-что о Саше, и это немного волновало их. Но, конечно, Виктор и не подозревал об истинной цели посещения.
Они поджидали гостей на кухне; соседки не было…
Саша церемонно и даже как-то встревоженно поздоровался с Виктором и долго жал ему руку, хотя нелюдимый Пахомов тут же попытался вырвать ее.
Водка на этот раз была отвергнута.
– Вот и замечательно, – обрадовался Саша, потирая руки. – Давно пора прижать немного этот наш национальный порок. Никогда не забуду, как из-за него испортил отношения с академиком Бредовым… Давайте-ка лучше чайку?!
– С пирогами. Пироги у меня есть всегда, – растерянно пробормотал Игорь.
– Вот и чудно.
Потом произошла непонятная суетня: передвигали стол, что-то доставали, заходили к Игорю в комнату, поправляли…
И когда, наконец, уже надо было садиться за стол, Игорь, немного нервничая, вдруг осторожно прошептал на ухо Олегу:
– Ты знаешь, он исчезает.
И незаметно кивнул на Сашу.
– Что?! – ужаснулся Олег, вдруг вспомнивший рассказы про суперсенсорность Игоря. – Что ты мелешь? Куда исчезает? Очнись!
– Исчезает и все. Временами его нету.
– Не пори вздор. Видишь, вот он.
Игорь побледнел и съежился. Но пироги были на славу. Саша не уставал их расхваливать.
– Всегда бы нам блины да пироги, а водку – временами, – приговаривал он. – Не каждый день…
Почему-то чуть-чуть взбудораженный Виктор захотел тут же петь.
– Он любит только петь и молчать, – заметил Олег.
– Петь и молчать, – заключил Саша. – Я могу слушать только Лидию Русланову. Но молчание я могу слушать любое. А как, Виктор, вы любите музыку? – чуть удивленно спросил он, взглянув на него.
– Не очень. Она меня пугает.
– Пугает? Это уже неплохо. Чем?
– Не знаю.
– Я