ответил девичьим писклявым голосом мальчик.
– Ну что ж, ладно, – не менее норовисто ответила женщина и ушла.
– Ну-с, Саня, и что же ты делаешь в женском туалете? – спросила староста.
– Я ж курил на лестничной клетке, а тут подымается эта дура, и давай меня ловить. Забежал сюда. Спасибо, Наташа, ты настоящий друг, – Саша крепко её обнял, поцеловал в щёчку и убежал.
Глава 13. Шарики, фонарики, зелёные флажки
Общежитие в модульную неделю тоже невольно преображается: количество бухлетов достигает своего минимума, а суета, брани, потерянные листики и тетрадки своего максимума. Хотя у самых стойких перцев, которые приходили в институт в последний момент, всё оставалось стабильно, и ничего не менялось.
Вечером, Аня с полотенцем и „ночнушкой” стояла возле душа, в надежде ещё успеть вымыться, пока не отключили холодную воду, так как другой быть в тот момент никак не могло. От скуки, она закатила глаза наверх и водила ногой в разные стороны.
– Ах, так значит ты опять здесь, дура! А я же тебя предупреждала! Тебя здесь не должно быть! – манерно сказала та самая девушка модельной наружности.
– Ага! Ещё запрети мне дышать, ходить в туалет. И ты отличаешься от других лишь своей бесконечной глупостью. В общаге живёт очень много людей, и ты не одна; опомнись, пока не поздно, – совершенно безбоязненно ответила Аня.
– Так значит ты! Ты готова меня учить! С… такая! Да я тебя! – кипя от ярости, несостоявшаяся модель замахнулась на свою противницу, – Ай! Рука не…двигается, – она пыталась поднять ногу, но и тут её постигла неудача, – Ну двигайся же! – когда эта особа попробовала замахнуться второй рукой, она и этого не смогла сделать: её грудь начала резко надуваться, – О-о-о! – вместе с грудью начали надуваться руки, затем туловище, ноги и то, что в анатомии называют головой. Она уже не могла шевельнуться, не могла сказать ни слова. С лёгкостью, оно поднялось к самому потолку. Разноцветный и большой шарик с отростками в виде ручек, ножек и головы теперь украшал серый и потрескавшийся потолок общаги.
– Теперь люди никогда не оставят пыль на твоих туфельках, – разнеслось в коридоре.
Не помня себя, Аня бросилась бежать и наткнулась на комендантшу:
– А что это за шар?! – строго спросила тётя.
– А… – ничего не нашлась ответить Аня от страха.
– Маргарита Степановна, так это ж Хеллоуин, Анечка подготовилась на оценку пять, – сказал Лёлик, который неожиданно появился сзади.
– Ну я конечно не допускаю нарушения порядков в нашем общежитии и наказываю за это сильно, и бывает очень несладко, – начала строго читать нотации коменда, – но, учитывая, что ремонт будет нескоро в нашем общежитии, а шарик очень хорошо отвлекает внимание от обшарпанного потолка, я тебя не трону. Иди с богом. Пока я добрая, – отпустила комендантша, и после этого, Аня чуть ли не бежала в свою комнату.
– Аня, стой! – прокричал Лёлик, который был слегка на подпитии. – Милая, я ж тебе стишок ещё не прочитал: „Почему же ты погибаешь от морщин, Мэрилин, Мэрилин, Мэрилин”.
– Эх,