который занял трон вместо него и разбередил его эдипов комплекс. Гамлет счастлив, что у него наконец-то появляется причина отомстить Клавдию. Если он соглашается следовать – заметим, с прискорбной неуклюжестью, – путем, который указал ему призрак, то делает это потому, что этот путь ведет его к утолению собственных и нисколько не подавленных желаний. Гамлета можно рассматривать как ревнивца, завистника или неудачника, поскольку зависть – один из семи смертных грехов – рождается из невежества. Именно страстное желание причинить зло Клавдию толкает его на безрассудный путь мести – возможно, неправедной.
Мы все испытываем огромное желание, чтобы наше серенькое настоящее было расцвечено исполненным глубокого смысла будущим. Вот почему мы слушаем призраков и заигрываем с ними. Мы отметаем доводы разума, отказываемся от трезвого анализа фактов и готовы мириться даже с полным неправдоподобием.
Вторая ошибка – переоценка призрака
Призрак слишком силен; он знает вещи, неведомые другим. На самом ли деле Клавдий убил своего брата? Призрак утверждает, что да. Но эта новость достаточно необычна, а посредник, сообщающий ее, выглядит достаточно странно, чтобы безропотно его выслушать. Гамлет внимает речам призрака, не подвергая их сомнению и не пытаясь подвергнуть критике. Уверовав в его слова, он ломает не только свою жизнь, но и жизнь окружающих, чтобы в конце погибнуть – все с той же верой в правоту призрака.
Он как-то забывает, что вся эта история призрачна в прямом смысле слова, что призраков не существует, а, значит, он стал жертвой иллюзии. Ни больше ни меньше.
Стратег действует, опираясь на веру в будущее; эта вера нашептывает ему, что будущее может стать реальностью, что оно принесет ему счастье. Стратег превращается в то, что он должен осуществить, и, a contrario[3], теряет покой и сон, пока призрак будущего не станет реальностью.
Когда я стану счастливым, как же я буду счастлив! Когда я достигну своей цели, как же мне будет хорошо!
Очевидно, что ничего подобного никогда не происходит, потому что за каждым холмом открывается новый холм. Когда цель достигнута, ничего по большому счету не меняется, потому что нашим умом завладевает новая цель. Ничего не меняется потому, что перед нами возникает новый призрак и манит за собой. В лучшем случае жизнь представляет собой вечную гонку за сменяющими друг друга призраками.
Гамлетовский призрак не довольствуется тем, чтобы поставить перед ним нелепую цель – ведь стремление убить дядю не обойдется без последствий, – он отравляет ему настоящее. Гамлет – принц, он молод и умен. У него все должно сложиться отлично. Но в Датском королевстве что-то подгнило. И мы знаем, что именно. Гниль – это речи призрака, застрявшие в хрупком разуме Гамлета. Точно так же мысль о том, что я не смогу быть счастливым, пока не достигну той или иной цели, является не только иллюзорным представлением о будущем, но и самым верным способом испортить себе настоящее. С подобным подходом я всегда буду ломать то, что есть, –