в лесу, – ответила ты.
Я кивнул.
– Будем выбираться, – сказал я.
Ты кивнула.
– Есть хочется, -сказал я.
Ты кивнула.
Мы уже на шоссе. Мы поймали машину. Какую-то легковушку не первой свежести, фиолетовую. Денег у меня нет, а впрочем, есть. Но не так много. Мы доехали до Москвы. В Москве не было войны. Мы расплатились с шофёром и сели в метро.
– К тебе? – спросила ты.
– Ко мне? – спросил я.
Бегство
«Великие полководцы, превозносившие твоё имя и славу, будут думать, что лишь из страха ты покинул поле боя…»
Бхагавад-Гита
Тут приходится разбираться, где я нахожусь. Я прихожу к себе домой и обнаруживаю там тебя. Не только тебя, но и ещё двух мужчин. Эти мужчины мне не нравятся, они ко мне очень плохо относятся. Наверно, это какие-то бандиты или правительственные чиновники, или ещё какая-нибудь сволочь… Какое отношение к ним имеешь ты?
Они говорят мне, что я всё равно не убегу! Они не убивают меня прямо сейчас не потому, что не хотят, а потому, что уверены, что я никуда не смогу деться.
Наверно, они думают, что я не уйду без тебя. Но я же вижу, что ты с ними. Останусь – и погибну у тебя на глазах, возможно бесславно. Лучше всё-таки попробовать убежать. Здесь уж точно нет никаких надежд. Конечно лучше было бы взять тебя с собой…
Последний раз предлагаю, протягиваю тебе руку. Ты смотришь как-то странно, ты почему-то не можешь. Я не понимаю. Вот – всегда так. Они что, тебя завербовали? Ты от них зависишь? Или ты любишь кого-то из них? Например, вот этого потного мужлана? Ну что ж, не слишком плохой выбор. Я бегу, гигантскими шагами соскакиваю с лестницы.
В самом деле, что за идиотская уверенность у этих людей, что я не уйду?! Оставаться? Ну оставайтесь. Даже ты – ты! – захотела остаться. Неужели в самом деле всё так безнадёжно? Да нет, это гипноз, глупость! Мир ещё велик, в нём есть куда скрыться. Та же Сибирь…
Я подошёл к выходу со двора. Вот сейчас я сяду на троллейбус и уеду куда глаза глядят – только меня и видели! Но вдруг ко мне с двух сторон бросаются два инвалида:
– Вы бежите! Бежите! – кричат они восторженно.
И мне сразу становится не по себе, моя холодная уверенность начинает подтаивать.
Особенно этот инвалид справа, он без ног, от него разит дерьмом и сивухой.
– Я тоже, тоже был профессором, – горячо утверждает он и вцепляется мне в руку. – Возьмите меня с собой!
То есть они тоже хотят убежать. Но почему они до сих пор не убежали? Это не возможно? Предательская слабость появляется в поджилках. Омерзительный инвалид дышит мне в ухо мокрым беззубым ртом, и тянет, тянет меня вниз, в асфальт. Я сдаюсь, я закрываю глаза.
Я никогда не был профессором. Но если бы был – что толку? – разве это помогло бы мне бежать?
– Пойдёмте, пойдёмте! – тянет меня за руку другой инвалид, седой очкарик полуслепой, но, похоже, ещё вполне уверенно передвигающийся на своих двоих.
Безногий же едет за нами следом на своей каталке – громыхает на выбоинах асфальта.
Вот