коленке что-то хрустнуло, и я со стоном повалился на костяной ковер. Перед глазами все заискрилось. «Черт! Как же больно! – Я обхватил ногу и только сейчас почувствовал, что она сильно опухла. – Эх, как же сразу-то не заметил? От переизбытка адреналина, наверное. Сломал? – Я аккуратно прощупал ногу. – Нет, вроде цела. Видимо, сильное растяжение. В холод бы надо. Хотя уж с этим-то проблем нет. Холода в этой земляной тюрьме предостаточно. Да и снежок вовремя пошел – пушистый такой, крупный, словно издевается надо мной, гад!»
Я засучил штанину, присвистнул. Нога на самом деле сильно опухла: от коленки до самой щиколотки – красная пульсирующая от жара «банка», вдоль кости начинающая багроветь с синим отливом. «Ничего, переживем. И хуже бывало. А если учесть, что у меня еще остался в запасе один шприц-тюбик обезболивающего, то горевать и вовсе не приходится».
Я немедленно достал заначку и, как мог, обколол опухоль. Потом набрал горсть рыхлого снега и сыпанул на ногу. Снег тут же растаял, стекая по горячей коже. Я нагреб кучу побольше, положил ногу на неё и слегка присыпал снежной крошкой сверху. Стало гораздо лучше, боль поутихла, в отличие от мыслей – они, напротив, стали одолевать разум: «На кой мы сунулись в эти края? Угораздило же нас в эту общипанную со всех сторон рощицу забрести! Можно ведь было обойти и другой стороной. Да, сделали бы небольшой круг, но что с того? Жалко было потерять полдня времени? Теперь весь день потеряем с этой ямой проклятой!»
Поток мыслей прервал какой-то тихий едва уловимый шум. Я обернулся, одновременно хватаясь за кобуру. Но ничего, кроме собственного тяжелого дыхания, не услышал. До рези в глазах вглядываясь в густой лиловый полумрак своей камеры, я достал пистолет.
Щелкнул предохранитель. Звук тихий, но вполне ёмкий. Многозначительный. Невербальный знак, понятный каждому. В животном мире в случае угрозы звери скалятся, клыки показывают, а мы, люди, предохранителями щелкаем. И все друг друга прекрасно понимают. Идиллия.
Тот, кто притаился в темноте, меня, видимо, все же недопонял. Вновь зашуршало, уже ближе. «Неужели, зомби? Не похоже. Гнилью не несет, да и не таятся они обычно, сразу напролом лезут, без страха и чувства самосохранения. Действительно, что сохранять-то, коли мертвец уже?»
Я решил было встать, но, подумав, что с сидячего с меня больше проку, остался в прежнем положении.
– Эй! Давай без шуток! Я вооружен. Выходи! – громко сказал я, пытаясь определить, понимает ли незнакомец человеческую речь. – Слышишь? Выходи!
В ответ – тишина. «Что ж, тем хуже для тебя», – подумал я.
Я готов уже был выстрелить пару раз в полумрак, как из темноты, скользя по заледенелому скату ямы, к моим ногам выскочила крыса, тут же бросилась наутек и спряталась в норку. Я облегченно вздохнул.
По дороге к намеченной цели глаза у нас уставали быстрее ног. Повидать, даже за небольшой отрезок пути, мы успели разного: от жутких головорезов, утративших навсегда человеческий облик и превратившихся в зверье, до причудливых симбиозов живого и неживого – стеклянных людей, например, или собак-деревьев. Видели, как грызутся между собой