ощущение полноты и понимания, и с каждым днем, что Ригель был рядом, оно росло и крепло.
– Вот мы и готовы – лучше не бывает. Пошли.
Мари открыла дверь, взяла дорожный посох, стоявший на обычном месте. Ригель послушно следовал за ней, пока она расчищала ему путь сквозь колючий ежевичник, чтобы он целым и невредимым миновал лабиринт потайных тропок вокруг норы. За все время он не издал ни звука, будто знал Мари не считаные дни, а долгие зимы.
Миновав ежевичник, Мари задумалась, какой дорогой идти дальше. Сегодня Леда назовет преемницу, а значит, она выбрала место просторнее и доступнее Лунной Поляны. Мари перебирала в уме возможности, пытаясь угадать, где нынче ночью будет объявлена важная новость.
Со стороны Клан мог показаться беспорядочной горсткой людей, отчаянно боровшихся за выживание на скудной земле, однако это далеко от истины. Землеступы представляли собой весьма развитое общество, со сложной системой мест для собраний между скоплениями нор. Люди клана Мари, искусные плетельщики, украшали свои жилища узорными пеньковыми гобеленами, плели затейливые корзины, сети, ловушки, даже одежду. Всеми делами Клана заправляли женщины, они принимали все решения – где рыть новые норы и разбивать сады, с какими из соседних кланов торговать и когда. Детей они учили чтению и письму, знакомили с мифами древнего мира, что канул в небытие и остался лишь в воображении людей.
И главное, Жриц Луны они чтили как живое воплощение Великой Матери-Земли и хранительниц Духа Клана.
Так где же соберется нынче ночью Клан плетельщиков? Ближе к какому скоплению укромных нор? Мари знала все места наперечет – они с матерью вместе составляли карты, правили их, заучивали списки наизусть. Да только мест много, а ошибиться нельзя. Мари не сможет присмотреть за мамой, если не разыщет ее до темноты. Только безумец или жертва ночной лихорадки станет бродить по лесу в одиночку после захода солнца.
Какой дорогой она пошла?
Мари остановилась, прислушалась в надежде уловить шорох в отдаленных кустах, хотя намек на то, куда направилась Леда – но ни звука, лишь сойка на соседнем дереве тревожно вскричала при виде Ригеля.
Мари опустила взгляд на щенка. Он сидел рядом, насторожив уши, и пытливо всматривался в темноту, будто чаща нашептывала ему секреты, лишь ему одному понятные.
Конечно! – сообразила Мари. – Он знает то, чего не знаю я – чует нюхом то, чего не чую я – слышит то, чего не слышу я. Мари присела подле Ригеля на корточки, взяла его морду в ладони и, поймав его взгляд, вызвала в уме образ Леды.
– Ищи, – велела она щенку. – Ищи маму!
Щенок немедля взялся за дело. Уткнув нос в землю, побежал змейкой, петляя туда-сюда, и вдруг замер, задрав хвост, перед узкой тропкой, что вела на северо-восток, и оглянулся на Мари.
– Вот умница, красавец! – Мари обняла щенка, поцеловала. – Если она пошла по этой тропе, значит, Клан собирается возле Рачьего ручья, рядом с зарослями вишни. Главное, помни – тише воды ниже травы. Никто не должен знать, что мы за