идиотка!
Я вся сжалась от стыда за свой промах.
– Ah, sí! – сказала сеньора Мартинес. – Gracias, Anna.[1] – И пошла по классу собирать работы.
– Ну почему ты все время такая правильная? – прошептал Скотт. Я подняла глаза и по выражению его лица поняла, что он хотел сжульничать. Ему нечего было отдать учителю.
Когда сеньора Мартинес вернулась на свое место, лицо у меня все еще горело. Вероника, сидевшая впереди, обернулась и посмотрела на меня с симпатией. Она была одной из немногих, кто сделал задание.
После этого никто даже не попытался перейти к проекту. Ну, разве что я со своей маниакальной старательностью. Остальные принялись оживленно болтать, как на перемене, а сеньора Мартинес уставилась в свой компьютер и не обращала на нас внимания. Учителя тоже были готовы к скорому окончанию года.
Я открыла блокнот.
Вероника наклонилась что-то положить в сумку, увидела мои босоножки и сказала:
– Стильные туфельки! Где взяла?
Ох, как мне в тот момент хотелось уметь врать! Отвечая, я не поднимала глаз от тетради:
– Спасибо. По-моему, на дворовой распродаже или, может быть, на блошином рынке. На чем-то таком.
– О! – Вероника опять посмотрела на босоножки, на этот раз более критическим взглядом, и мы обменялись вежливыми улыбками. У нее были черные коротко остриженные волосы и почти греческий нос с легкой горбинкой. За мгновение до того, как опять повернуться к подругам, Вероника заметила, что я смотрю на ее нос, и меня ошеломила вырвавшаяся из нее темная волна самоуничижения. Ну конечно! Она люто ненавидела эту горбинку – черту, которая, на мой взгляд, придавала ее внешности естественную привлекательность. Я о таком даже не мечтала.
Скотт повернулся за партой в мою сторону.
– А что ты делаешь в следующую пятницу, коротышка?
– Nada, – ответила я.
– Чего надо? – Его озадаченный вид заставил меня улыбнуться.
– Ничего. По-испански – nada.
– А, ну да. Никак не отойдешь от урока, а я и думать о нем забыл. Я о другом – хочешь пойти на вечеринку? У родных Джина дом на озере.
У меня екнуло под ложечкой.
– Ух ты, круто. Но не знаю, получится или нет. – Я облокотилась на парту и сделала вид, что изучаю вырезанные на ней надписи.
– Джей тоже приглашен. Приходи, а то ведь мы никогда не тусовались вместе.
Скотт глядел на меня так мечтательно, что будь на его месте кто-нибудь другой, мне стало бы сильно не по себе. Я посмотрела на его эмоции – радость, надежда, чуть-чуть вожделения. Его внимание и явный интерес льстили мне, тут я ничего не могла с собой поделать.
– Попробую поговорить об этом с Джеем, – сказала я, не упоминая о Патти, хотя убеждать предстояло именно ее, и в этом заключалась вся сложность. – Только знаешь, я не тусуюсь – ну, в тусовочном смысле.
Выдавая этот неуклюжий оборот, я была не в силах даже посмотреть ему в глаза, но мне не хотелось, чтобы у него возникли ложные ожидания.
– Знаю,