с матерью Марка. Вера Никифоровна, большая поклонница искусства, легко находила общие темы с Елизаветой Дмитриевной, вместе они посещали выставки и концерты. Их разговоров иногда не понимал даже Марк, что уж говорить о Рите.
Соня стала любимой внучкой, потому что Анна, всю жизнь изводившая себя диетами и голодовками, то ли не могла, то ли не хотела заводить детей, чтобы не испортить фигуру. Дети Франца и Ирины росли в другой стране и никогда не приезжали. Наверное, они были для Веберов такими же внуками, как она для родителей своей мамы. Родными, но абсолютно далекими. За них не волновались, когда у них что-то случалось, не носили на руках ночь напролет, когда они болели, не радовались, когда получали хорошие оценки. Глядя на то, как Елизавета Дмитриевна и Гедеон Александрович воркуют с маленькой Гретхен, Рита часто вспоминала выражение «не плюй в колодец». Интересно, если бы они знали, что именно Марк – гадкий утенок, бунтарь, не желающий подчиняться семейным традициям, рьяно отстаивающий свои права на искусство в семье, где мужчины должны делать карьеру в юриспруденции, поменявший фамилию в восемнадцать лет из чистого упрямства – даст им то, чего они хотят, изменили бы они что-то в своем отношении к нему раньше?
И все же теперь у нее была большая семья, о которой она мечтала, любимый муж и ребенок. Не хватало только маленькой детальки, чтобы счастье стало полным. Поэтому она и задумала этот ужин.
Сначала обсуждение крутилось исключительно вокруг неожиданно завязавшейся дружбы Сони и Сабины, а затем плавно перешло на старшего сына Франца и Ирины – Алекса. О его успехах в школе, увлечениях, друзьях. Алекс смущался, отвечал что-то невнятное. Когда они уехали, ему было всего семь, и за четыре года он успел отвыкнуть от внимания большой семьи. И хоть старшие Веберы периодически ездили к ним в Германию, ни Анну с ее парнем, ни Марка с Ритой он не знал или почти не помнил.
Рита старалась часто не смотреть в его сторону, но взгляд сам искал в нем схожесть с отцом. Франц и Марк были очень похожи: оба высокие, светловолосые, с похожими чертами лица. Отличались лишь цветом глаз: у Марка были карие, материнские, у Франца – отцовские голубые. И Алекс тоже пошел в деда. Поэтому любой человек со стороны сказал бы, что Алекс похож на Франца, но Рите казалось, что она прекрасно видит в нем черты Марка. Только сейчас она поняла слова, которые когда-то давно сказал ей Марк: никто из них не хочет, чтобы отцом Алекса был он. И только сейчас поняла причину.
Рита тряхнула головой, прогоняя из нее посторонние мысли, и попыталась включиться в разговор за столом.
– …А завтра с утра все будем разворачивать подарки, – как раз объявила Елизавета Дмитриевна девочкам.
– Кстати, я что-то не припомню у нас традиции дарить подарки на Рождество, – заметил Франц, и по его улыбке Рита поняла, что до этого они обсуждали что-то веселое.
– Так ведь наша Гретхен родилась первого января, – Елизавета Дмитриевна с любовью посмотрела на младшую внучку. – Вот мы и решили, что