что перестала чувствовать. Щеки стянуло. Хотела потереть, но пальцы деревянные и не гнутся. Успела слабо порадоваться, что под платьем остались джинсы. Так бы вообще околела.
– Х-хол-лодно…
Приоткрыв глаз, увидела сияющее золотом пятно в черноте. Голова кружится, дышать до того трудно, что картинка двоиться. Несколько секунд таращилась на пылающий диск. А когда дошло, что это город, маленький и продолжающий уменьшаться, от страха чуть не свалилась с черенка.
– Снижайся! – заорала я не своим голосом. – Вниз!
Меня тряхнуло и едва не сорвало с метлы. Желудок подскочил к горлу, хотя завтрак давно переварился. Золотая монета качнулась и понеслась на встречу. В ушах свист, полы платья трепыхаются, волосы под шляпой, которая словно приклеилась к голове, вытянулись и, кажется, заледенели в таком положении.
Монета быстро превратилась в огромное озеро и продолжает расти. Изо всех сил сжимаю губы, чтобы не вывернуло как у бульдога. Глаза мокрые, но слезы не успевают стекать, их срывает и размазывает по вискам.
Когда внизу стали различаться дома, дошло, что я со всей дури несусь к асфальту и через несколько секунд расшибусь в лепешку.
– Сто-ой! – завопила я.
Метла резко остановилась. Черенок больно впился в нежное место и живот, даже подушка не спасла. Вдобавок, стукнулась подбородком.
Минут пять просто лежала на метле и переводила дух. Крыши домов теряются в темноте, по дорогам ползут крошечные машинки с горящими фарами. Свет фонарей заливает улицы. Именно он делает город похожим на пылающий диск с высоты птичьего полета.
Наконец, попробовала шевельнуть пальцами. От скоростного замораживания они белые и не хотят подчиняться. Волосы совсем потеряли форму и висят сосульками.
– А говорили, этот лак выдерживает любую погоду, – пробормотала я. – Они просто на метлах не летали…
Когда сердце перестало тарабанить, как у испуганной мыши, я спустилась еще не много и полетела прямо над домами. Теперь расстояние до земли в пятьсот метров не кажется большим. А истину, что все познается в сравнении прочувствовала нутром.
Метла движется совершенно бесшумно. Если у нее и есть моторчик, то не известный современной физике. По началу, я боялась, что кто-то заметит летящую в небе девку, но потом поняла – люди редко отрывают взгляд от земли. Все больше в телефонах, даже на ходу. Если кто-то и посмотрит – на мне черная форма, благодаря которой сливаюсь с фоном.
Спустя полчаса бесцельного полета, пальцы оттаяли и снова стали слушаться. Я оторвала их от черенка и сунула подмышки, плюнув на давящее в причинное место древко. Ладони закололо, как когда возвращаешься с мороза и подставляешь окоченевшую конечность под горячую воду. Чтобы держаться стопами за помело, пришлось прогнуться в спине. Наверное, со стороны напоминаю лебедя. Прекрасного черного лебедя.
– Мете-елочка, – ласково проговорила я. – Ты хорошая. Быстрая. Я только холод не люблю. А скорость люблю.
Метла будто поняла, качнулась и легонько закивала передним краем.
– Ты