Отложенная месть. Детектив. Елена Касаткина

с вешалки шубку и выскочила из кафе.

      – Значит, отчим, – резюмировал Махоркин, после того, как влетевшая в кабинет Рязанцева выпалила автоматной очередью всё, что ей рассказала Марина Петрова. – Пора отправлять к этому «старому козлу» наших оперов.

      – Если можно, побыстрее, Александр Васильевич, пока он не скрылся.

      Раскрасневшаяся помощница была чудо, как хороша. Её глаза искрились охотничьим азартом, и Махоркин невольно залюбовался девушкой.

      – Лена, Вы бы сняли верхнюю одежду для начала, а то Вы пышете жаром. – Махоркин улыбался. – Никуда он не денется. От Котова с Ревиным ещё никто не уходил.

      – А можно мне тоже с ними? – не обращая внимания на иронию, попросилась Лена.

      – Ещё чего. Вы свою часть работы уже сделали. Каждый должен заниматься своим делом. Работа следователя в основном проходит в кабинете, разве вас этому не учили в институте. Задержанием преступника должны заниматься специально обученные этому люди, не отнимайте хлеб у оперативников. Снимите уже, наконец, шубку. Она очень красивая и Вам идёт, но работать в ней наверняка не очень комфортно.

      – Вы формалист, Александр Васильевич. И книжный червь. – Лена изобразила на лице возмущение, но уголки губ выдавали её настроение.

      – Червь и Цикада – неплохое название для басни, не правда ли? Почти как у Крылова.

      Лена прыснула и стала снимать шубку цвета кофе с молоком.

      – Эзоповская Цикада, ставшая прототипом Стрекозы, была не так легкомысленна, как это преподнёс Крылов, а вот Муравей, оказался жестоким и жадным.

      – Я давно хотел извиниться перед Вами, за тот случай, – Махоркин вдруг стал серьёзным. – Вы не имеете ничего общего с этим персонажем. Мне было бы трудно без Вашей помощи. Я очень рад, что Вы остались в следственном отделе.

      – Моаси. Только я совсем не обиделась. Басня ведь говорит о разном отношении к жизни. А я действительно отношусь к ней легко.

      – Ну, хорошо, тогда забудем об этом. Давайте лучше подумаем, что могло произойти в этом доме? Что заставило девушку шагнуть с подоконника?

      – Может изнасилование? Перед свадьбой или ранее. Девушка могла испугаться, что жених всё узнает в первую брачную ночь, и это толкнуло её на отчаянный шаг.

      – Я тоже об этом подумал. Простые приставания не могут быть поводом к самоубийству. Выйдя замуж, она бы перестала им подвергаться, значит, было что-то посерьёзней. А узнать мы это можем только от самого Теличкина. Остаётся ждать, когда нам его доставят. Хотелось бы ещё с матерью поговорить.