мужчине! Мне! Все! Осточертело!!! – Она смотрела на меня с экрана совершенно спокойно. Взгляд уставшей обманутой женщины. – И напоследок. Я опять залетела. От тебя. Но ребенка ты не увидишь. Прощай.
Запись кончилась. Я стоял посреди кухни и недоуменно смотрел на экран.
Стоп! Что произошло? Это Катя? Это Катя. Она что, ушла? Получается, что так. Когда? Сегодня. Так, во сколько была сделана запись? Я навел курсор мыши на файл. В «сведениях» было зафиксировано время – 17:45.
Черт! Если бы самолет не опоздал, я бы успел как раз из аэропорта домой к этому времени. И что бы я сказал? Да, что бы я сказал? Не важно. Наверное, что-то сказал бы.
Я вернулся в комнату, осмотрел ее: Катя забрала духи, шкатулку, в которой хранились колечки и браслеты, картину, которую мы вместе покупали на какой-то выставке. В остальном все было как прежде. Только стерильно чисто. И пусто.
В спальне я еще раз осмотрел все ящики шкафа. Заглянул под кровать. Она забрала почти все свои вещи. Я опять осмотрел прихожую. Заглянул в ванную, на полке уныло стояли мой шампунь, крем для бритья, мои дезодоранты, бритва. В стакане торчала зубная щетка. Одна.
Заглянул в туалет (зачем?). Снова вернулся на кухню.
Включил записанный Катей файл опять.
– Здравствуй, Миша. С приездом. Вот и все…
После этих слов я тут же остановил запись – хватит одного раза.
Вот так, старик. Допрыгался. Догулялся. Докуролесился. Твою мать! И что теперь?
Я достал свой мобильник и дрожавшими пальцами нажал на вызов Катиного номера. Трубка ответила беспристрастным женским голосом: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». А чего, собственно, я мог ожидать? Я открыл холодильник. На одной из полок стояла ополовиненная бутылка водки. Плеснул, не глядя, в чашку, в которой еще оставался недопитый сок. Залпом выпил. Слегка передернуло от дрянной смеси. Плеснул еще, уже побольше. Следующую порцию выпил несколькими глотками.
И что теперь делать, а? Что?!
Я присел к столу, посмотрел перед собой и попытался подумать. Мысли путались между «что делать?», отрывками Катиного монолога, какими-то воспоминаниями: Катя голая, Катя в одежде, Катя улыбается, Катя смеется, Катя целует меня. И наконец – Катя плачет. Так… Где она может быть? Она могла уехать к маме в Зеленоград. Она могла уехать к подруге. Вопрос: к какой? Я не знаю ни одного телефона ее подруг. А адрес знаю только один. Ирки. Мы были у нее на дне рождения.
Хорошо. Завтра утром обзвоню всех, кого найду. Что я скажу ей? «Прости»? Она пошлет меня. На кой черт я привел эту Ли-Линг в номер, тем более пьяный?! Ведь ничего не было. Надо что-то придумать. Приползти на коленях с букетом? Нет. С предложением руки и сердца? Клятвой, что никогда и ни за что? В самом деле, старик, может хватит уже?
Я поднялся со стула и пошел в комнату. Звенящая своей пустотой квартира. Мне стало жутко от этой тишины. И страшно. Я впервые испугался одиночества.
В коридоре рядом с обувью стоял