ох, не к добру!
Он встал. Натянул полушубок, пыжиковую шапку, которой необычайно гордился, поскольку за многие годы впервые имеет право надевать то, что десятилетиями было исключительной привилегией коммунистической номенклатуры.
Он вышел на улицу. Дул сильный ветер и морозец под двадцать пять. Кругом – ни одной живой души. Лишь редкие машины на большой скорости проносились по улице Челюскинцев. Темень, хоть в глаз коли. Лишь мигающие желтым светофоры да светящиеся метрах в трехстах окна вокзала могли свидетельствовать, что жизнь продолжается
Переходя трамвайные пути, запнувшись, чертыхнулся:
– Умники!.. Додумались же по ночам отключать уличное освещение и погружать Екатеринбург во мрак. Со времен войны, говорят, такого не было. И хватает совести называть город, погруженный в темноту, столицей обновленной России. Тоже мне… э-ко-но-ми-с-ты… без царя в голове, а все туда же, в люди хотят!
14 января. Среда. 4.00
Дворкин дожевывал свою прорезиновую отбивную, когда в ресторане, как он любит выражаться, «нарисовался» его приятель – Смирнов. Окинув взглядом полупустой зал, спешным шагом направился к нему.
– И ты – тоже? Горяченького захотелось? Прорезинового?
– Шутки в сторону…
– Что так? Только что был этаким хохотунчиком…
Смирнов его прервал:
– На выезд! Срочно!
– Что за спешка?
– В машине, Игорек, тебе Фомин расскажет.
– А без меня никак?
– Федоровский, твой шеф, говорит, что на месте из следователей только ты.
– Ну и народ, – пробурчал Дворкин. – То скукота невыносимая, то горячка. Пожрать толком не дадут.
Смирнов торопил приятеля:
– Ну-ну-ну!..
– Сначала – запряги, а уж после и понукай. Раскомандовался. Будто я твой подчиненный.
Однако встал, с сожалением оставляя чай и пирожное, и направился к выходу.
У подъезда ждал замухрышка-автомобиль, битком набитый людьми.
– Привет! – с трудом вползая в салон, поприветствовал всех Дворкин.
Он оказался стиснутым со всех сторон: слева – богатырь Фомин, справа – не столь солидный мужичок, но тоже ничего себе – эксперт-криминалист Воробьев.
– И куда теперь путь держим? – спросил он.
Ответил Фомин:
– На Пехотинцев. В квартире сто девятнадцать дома двести тридцать шесть соседка обнаружила труп хозяйки. Сразу позвонила. Вот, собственно, пока все.
– Странно… При каких обстоятельствах соседка узнала об этом? Не сказала? Все-таки час-то слишком ранний. Обычно люди в это время спят и третьи сны видят.
– Она так рассказывает: у нее бессонница, долго книжку читала. На часы-то и не глядела. Потом вздумалось вынести ведро с мусором. Вышла. Что-то ей показалось необычным – сама толком не знает. Почудилось, что соседняя дверь не совсем прикрыта. Взяла и толкнула. Она и распахнулась, дверь то есть. Странным показалось. Вошла. Свет горит, а никого нет. Глаза подняла и тут увидела через полуприкрытую кухонную дверь, что кто-то на полу