это, Стриж?
Запах полыни накатывал тугой, пряной, почти осязаемой волной. Стриж уже понял все – слова больше не имели смысла.
Прошло неполных три дня. Ахара пылала. Отряд бывших сардаров уходил, оставив пригород каленусийским «отрядам зачистки и безопасности приграничных территорий». Шли на восток ночами, днем отсиживались в оврагах, под прикрытием природных менгиров или среди полос придавленного зноем редкого леса. Ночной ветер долины прогонял дневную жару и нес с гор леденящий холод. Стриж нес Нину на руках, пока мог. На четвертый день, после того, как снайпер из засады подстрелил Каннигема, Дезет выбросил содержимое заплечного мешка и посадил туда ребенка – в руки он взял излучатель. Рыжее, мохнатое, такое знакомое солнце каждое утро выныривало из-за ломаной линии восточного хребта, однако, горы, казалось, совсем не приблизились.
На пятый день кончилась вода.
Колодец нашли на шестой день. Возле этого колодца, в ложбине, их и окружил отряд, высаженный накануне с каленусийских вертолетов…
– …Эй, командир! Что будем делать?
Дезет отнял от глаз окуляры бинокля.
– Они привезли тяжелые излучатели. Ждут. Думаю, предложат нам сдачу. Сколько осталось зарядных комплектов?
– По половине на человека. Нас всего семеро, командир…
– Хочешь сдаться, Фисби? – спросил Дезет и с ужасом понял, что по ошибке назвал Хауни именем мертвого солдата.
Хауни все понял, но сделал вид, что не заметил.
– Я бы, может, и сдался, командир, – нехотя отозвался он, – но ведь будет только хуже. Гореть под излучателем больно, но быстро. Если сдадимся – умирать придется месяц или два, каленусийцы это умеют.
Стриж на минуту закрыл глаза. Потом посмотрел на завернутую в походное одеяло Нину.
– Давай свое полотенце.
Он пристроил тряпку к стволу, выставил за край ложбины и помахал импровизированным белым флагом.
– Эй! Подойдите для переговоров.
…Парламентер-каленусиец показался далеко не сразу. Это был майор с худым равнодушным лицом, который молча ждал. Стриж облизал пересохшие губы, потом произнес, пытаясь придать голосу спокойствие, которого вовсе не ощущал.
– С нами гражданские.
– Ну и?
– Они (она! – подумал Стриж) тут не причем. Разрешите гражданским выйти в безопасное место. Потом начнем нашу с вами разборку.
Майор с худым лицом задумался всего на миг.
– Нет, на годится. Я не стану класть своих солдат, выбивая вашу нечисть из укрытий. Мои условия: сдаетесь все – даю на сборы пять минут. Не уложитесь – открываем огонь на поражение, и мне все равно, кто там с вами.
Стриж в бессильной ярости смотрел на долговязый силуэт уходящего.
– Постойте!
Каленусиец не оглянулся, а Стриж в два прыжка достиг края ложбины и сполз на дно – хорошо хоть вслед не стреляли. Сардары подняли на него глаза – белки ярко блестели на закопченных,