что угнетало старого луддита.
Хиллориан попробовал оживить уником, но не ловились даже помехи. Иеремия, преодолев идейное отвращение, после долгих уговоров, попытался ментально «подлечить» мертвый прибор. Эксперимент не принес успеха – гнет Аномалии глушил попытки псионика. Причудливые галлюцинации мучили всех – на них не жаловались разве что ребенок и Стриж. Но не были ли ли видения Стрижа попросту более тонкими, неотличимыми от реальности? Дезет все чаще представлял себе зажравшуюся, растекшуюся по Вселенной, грезящую иллюзорными снами Аномалию…
Конец размышлениям об иллюзорности бытия положили самые банальные события. Однажды на привале иллирианец, который нес брезентовое ведро с водой, запнулся о корень падуба. Ледяной поток обрушился на задремавшего Фалиана. Промокший луддит встал, двумя руками отряхивая капли со лба и коротко стриженной седой бороды.
– Смотри, куда ступаешь, парень.
– Извините. Клянусь, это случайность.
Стриж отставил в сторону пустое, мгновенно сморщившееся ведро и потянул через голову мокрую насквозь рубашку. Возня с одеждой отвлекла его внимание всего-то на пару секунд. В тот момент, когда залитая рубашка полетела на траву, иллирианец получил полновесный удар, нацеленный в скулу. Фактор неожиданности оказался решающим – Дезет потерял равновесие и очутился на земле. Над ним возвышался взбешенный, Иеремия. Палец фермера твердо показывал в сторону плеча Дезета – прямо на крылатую номерную татуировку SRDR.
– Ты из иллирианских сардаров.
Дезет сел на корточки, в ушах немного звенело.
– Допустим, я им был. И что?
– За тобой должок, парень. – Иеремия Фалиан хладнокровно извлек из-за пояса хорошо заточенный нож. – Такие, как ты, хорошо поработали в Ахара – излучателями и тесаками. Вставай.
– Забери меня холера, я не буду драться с престарелым психопатом.
– А я тебе отрежу уши, сукин сын, как это делали ваши люди с нашими братьями.
Дезет мягко вскочил, понимая – от проповедника и в самом деле можно дождаться удара ножом. Иеремия в этот момент смахивал на поджарого, сивого от старости медведя, вскинувшегося на дыбы. Он держал нож не по-крестьянски, обратным хватом, а прямым – почти как бандит с окраины Порт-Калинуса. Великолепной заточки лезвие писало в воздухе восьмерки.
Через миг нож прошел всего в двух сантиметрах от груди увернувшегося Стрижа.
– Да уймись же ты, старый склеротик.
Фалиан ответил серией выпадов, намереваясь загнать противника в колючие заросли. Самый кончик ножа чуть задел предплечье иллирианца.
– Еще одно движение, Фалиан, и я вас ударю. А если ударю, то убью.
Иеремия, набычив загорелую шею, ринулся в атаку. Стриж перехватил вооруженную руку и дернул ее на себя, вынуждая увлеченного инерцией противника врезаться в куст. Фалиан крякнул, сдергивая собственную одежду с твердых,