писатель Юрий Куранов – совершенно выбился из сил, пытаясь найти в этих заметках хоть какой-то проблеск писательского таланта, и в конце концов поставил на мне крест как на писателе. Юрия Николаевича шокировало в моих очерках полное отсутствие хоть какой-то литературной фантазии.
В ваших руках сборник статей, опубликованных в «Калининградской правде» в 2006—2007 годах под рубрикой «Мужской взгляд». Прежде чем превратиться в статьи, эти крохотные зарисовки существовали в виде онлайн-дневника и по какой-то причине привлекли внимание самой широкой аудитории.
Дневника этого больше не существует, да и «старейшая и авторитетнейшая» почила в бозе, и пожелтевшие газеты вечно будут пылиться на полках библиотек, а материал остался. И из него слепилась вот такая книга. Которую я с удовольствием отдаю на суд своего читателя.
НА ОДИН РАЗ МЕНЬШЕ
Лето. Ночь. Международная трасса Калининград – Безледы. По обочине бодро шагает молодой человек в светлом костюмчике и замшевых туфлях.
От балкона любимой, с которого герою-любовнику пришлось спешно прыгать в два часа ночи, до порога собственного дома еще шагать. И шагать километров двадцать. Рейсовые автобусы давно не ходят. Попутные машины шарахаются от одинокого пешехода на темном шоссе. Так что левой, левой, раз-два-три.
Неожиданно начинает накрапывать крупный августовский дождь, и пешеход моментально промокает до самых костей, а пиджак и брюки становятся тяжелыми, склизкими и противно прилипают к разгоряченному телу.
Четыре часа, пять. Ночь тает и из иссиня-черной с желтыми вкраплениями звезд и редких фонарей становится сиреневой, а потом светло-серой.
Если на ходу оглянуться назад, то можно удивиться необыкновенному светопреставлению, которое всякий раз предупреждает о восходе солнца и всякий раз заставляет собой восхищаться.
Но наш продрогший герой смотрит на запад и только на запад. Впереди уже можно различить голубые силуэты штурмовых истребителей, дремлющих перед капонирами. А это значит, что до военного городка, где живет наш пешеход, – рукой подать.
Неожиданно тормозит и подруливает к обочине попутная машина с польскими номерами. Какой-то запоздавший контрабандист сжалился над пешеходом и решил его подвезти.
– Ну что, пан, от бабы идешь? – поляк, вероятно, полагает, что за проезд ему должны заплатить хотя бы интересным рассказом. Он бесперечь курит и смешно коверкает слова, всякий раз ставя ударения на первом слоге.
– Да, домой. Свидание закончилось раньше обычного, теперь пешком добираюсь, – добросовестно отрабатывает свой проезд молодой человек.
– Пан, наверное, еще студент?
– Уже нет. На флоте служу.
– Почему не по форме? – округляет водитель глаза и внимательно оглядывает промокший до нитки костюм.
– У меня увольнительная, понимаете? На выходные домой отпустили. На два дня. У девушки побывал, теперь надо родителей проведать.
– Понимаю, понимаю. Для девушки соббота, для мамы – неджеля, – усмехается поляк.
– И что девушка, все добже фчорай вышло? – задает контрабандист свой следующий вопрос, при этом делает такие глаза, что становится совершенно понятно, какие конкретно подробности вчерашнего свидания его интересуют.
После этого вопроса наш герой совсем теряется и начинает лопотать что-то совсем невразумительное, из чего можно только понять, что сегодня у него ничего не вышло, потому что в самый решительный момент пришлось спешно собирать разбросанные по комнате вещи и сигать с балкона второго этажа. Но это ничего страшного, потому что девушка никуда не денется, и есть еще день, и будет еще воскресный вечер, и все еще выйдет. Если не сегодня, то обязательно завтра! Вот! Завтра все выйдет! Даже несколько раз подряд!
Помолчали. Контрабандист достал из пачки мятую сигаретку, закурил, выпустил клуб серого дыма и как-то грустно и одновременно очень значительно промолвил:
– Завтра, завтра. Чтобы пан не сделал завтра, все равно это будет уже на один раз меньше…
Столько лет прошло, а все еще помню этого поляка, помню его помятый «Фиат», помню запах паршивых сигарет и эту его странную фразу.
Наверное, именно поэтому я никогда и ничего не откладываю на потом. Я твердо знаю, что если я сейчас чего-то не доделаю, не скажу, не прочувствую, не напишу, не спою, не полюблю, то завтра, завтра этого всего у меня будет ровно на один раз меньше…
ПЕРВОЙ СТАТЬИ
Я – старшина 1-й статьи. На моих куцых флотских погонах вместо буквы «Ф» светятся три золотистые лычки – моя военно-морская карьера. Не с неба они упали на мои плечи, и не за красивые глаза командование каждые полгода присваивает мне очередное воинское звание.
Первую «соплю» пришили за то, что, перейдя из учебной роты в боевое подразделение, я сразу же получил под начало отделение старослужащих. Через месяц они выполняли мои команды в строю и настойчивые рекомендации вне строя. Правда, нарочито