брызнул расплавленный выстрелом пластик.
– Быстро, в лес! – крикнул Вэл.
Она распахнула дверцу, выпрыгнула на полотно дороги и со всех ног пустилась бежать в чащу. Ветви хлестали по лицу, жесткая трава – по лодыжкам. Ухнула, свистнула и застонала в кустах угрюмая ночная птица. Бесшумные вспышки армейских излучателей уже остались позади. Авита неслась, потеряв направление, и остановилась, лишь растратив остатки сил. Сердце молотило щенячьим хвостом, в лодыжку впилась длинная колючка.
– Эй, Вита!
Авита в ужасе затаилась, узнав голос Воробьиного Короля.
– Привет. Ты зря прячешься, это неразумно, я вижу твой ментальный след.
Вэл вынырнул из зарослей, вспыхнул луч карманного фонаря, конус света высветил ноги Брукс, поднялся до ее колен и перескочил на лицо. Псионик смахнул со лба паутину.
– Вставай, вернемся на дорогу. Не надо сидеть на сырой земле – здесь водятся мокрицы.
– А патруль?
– Считай, что патруль спекся.
Брукс передернуло.
– Почему они начали стрелять?
– Потому что наврали – в кустах был припрятан детектор. Они увидели мой девяносто восьмой коэффициент, перетрусили, что их защита не выдержит, и первыми начали бой. Правда, в тебя тоже стреляли, а это совсем против правил – норма-ментальных они обычно не трогают.
В свете фар патрульной машины темнели холмики трех тел в униформе.
– Третий сидел на детекторе… – кивнул Вэл, отвечая на невысказанные мысли Авиты. – Моя машина на ходу, и они не успели связаться с Департаментом. Уезжаем, пока эта публика не очухалась.
Псионик скатал и отшвырнул в сторону полоску «ежа».
– Так они живы?
– Живехоньки, но у меня нет времени набивать их мозги ложными воспоминаниями. Иди в машину, время не ждет.
Через полчаса буковый лес кончился, дорожный указатель возле перекрестка источал мертвенный белесый свет. Воробьиный Король, не задумываясь, повернул на запад и прибавил скорости. Небо медленно светлело. Лесистые холмы сменились предгорьями, главный хребет заметно приблизился.
– У меня закладывает уши.
– Мы у высшей точки перевала. Выходи и полюбуйся.
Вэл остановил машину.
Под теплыми утренними лучами, выступая меж пятен темной зелени, сверкали изломы гигантских, цвета слоновой кости, камней главного хребта. Причудливая игра света и тени превратила их в подобие спящего животного. Отчетливо просматривались очертания когтистых лап. Четвероногий ящер из сказок дремал, тяжелая морда совершенно зарылась в зелень, пасть, ноздри, глазницы – все это исчезло в сочной листве, но из колючих ягодных зарослей одиноко торчало настороженное каменное ухо.
– Разум Милосердный! Что это?
– Сторожевой Змей. Вообще-то просто камень, игра случая.
Место вызывало ощущение покоя…
– Поехали. Хватит стоять.
Авита вернулась в машину, приглушенно зарокотал