исповедь – единственное, что он нее осталось. Она курит, бесцельно проникая взглядом сквозь потолочные витражи, замасленные от копоти свечей, и видит зимнее небо в отчаянии и страдающих чаек. Ее целует вода, касаясь немой лаской сакральных необнаруженных хрустальных антилоп Импала.
– 6-
Оставляя озера для жителей северных затерянных городов, где живут в скелетах китов, в виде отпечатков босых ступней, она подходит к камину, садится на полосатый цветной коврик и воображает, что в камине вместо стопок книг, действительно танцует пламя. И ей становится жарко. И загораются книжные тела, пылает Золя и как дитя радуется жизни в чреве Парижа. Умирающе тлеет Достоевский, болеет кашляет задыхается от дыма собственных горящих рук. Потрескивает и разлетается искрами Борхес. Лучше всего разгораются тонкие книги из плохой пожелтевшей бумаги Платонова, предназначенные для брошенных младенцев. Вообще русская литература как-то лучше горит, хоть и света дает совсем мало. И сколько бы она не смотрела так и остаётся нетленным кожаный фолиант Булгакова. Теперь ей совершенно тепло и даже бледное лицо пылает от невидимого огня. Все ещё смущаясь наготы перед столькими бумажными мужчинами, она облачается в длинную белоснежную рубашку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.