в зеркало заднего вида и снова встретился с распахнутыми глазами Эльфа. Сцепив зубы, отвернулся, не понимая себя. Не принимая того, что чувствовал, когда страх, наконец, отпустил. Что сейчас в горле стучало от радости, что нашел девчонку. Нашел, когда почти отчаялся найти. Что она рядом. И что сейчас я изо всех сил старался удержать под контролем, как тогда, когда хотел обнять ее, но испугался своего желания.
Нет, это не было ненавистью. Ненавидеть легко, это чувство всегда делало меня сильней, сейчас же я чувствовал боль. А еще злость на друга за то, что был рядом. Что видел меня таким. Что узнал о моей слабости раньше, чем я догадался сам.
Рыжий разогнал народ ночным звонком, и когда машина его отца остановилась у открытых ворот в Черехино, – дом оказался пуст. Лишь следы вечеринки, укатанная шинами дорога и по-прежнему орущая из динамиков музыка говорила о том, что еще совсем недавно здесь весело проводили время.
Сводная сестра никак не могла открыть дверь машины, и Бампер со вздохом перегнулся через сиденье, чтобы помочь девчонке. Внимательно посмотрев в лицо, криво усмехнулся, когда она отпрянула.
– Как зовут тебя, найденыш? – спросил он, и услышал в ответ тихое и осторожное:
– Настя.
– В кого ж ты такая хилая, а, Настя? Не кормят тебя, что ли?
– Отвали.
Это сказал я, а девчонка промолчала. Выскользнув из машины, оглянулась и побрела к дому.
– Ну и зачем ты, Витек? Она и без тебя замерзла и устала.
– Вижу, – Рыжий закурил. Щелкнул возле лица зажигалкой, открывая окно. – Причина, видимо, не моего ума дело?
Мне по-прежнему нечего было с ним обсуждать.
– Не твоего.
– Да, Стас, не в аптеку сгоняли. С резинками у вас еще долго не заладится. Детский сад, твою мать…
– Заткнись.
– Ладно, поехал я. Сводная так сводная. Машину у отца без спроса взял, придется выкручиваться.
Рыжий был моим другом, лучшим другом, и я сказал:
– Спасибо.
Хлопнув дверью «Мерседеса», остался стоять, сунув руки в карманы брюк, глядя вслед скрывшемуся в ночи автомобилю…
Я выключил музыку и закрыл окна. В доме было грязно и холодно, как всегда после вечеринки, и пахло травкой. Определенно, мать ожидал сюрприз, но я не хотел сейчас об этом думать. Ни о чем не хотел думать. Сейчас ноги несли меня к Эльфу, и я ничего не мог с собой сделать.
Я нашел ее на кухне. Не знаю, почему она не включила свет. Он мягко падал из холла в открытую дверь, освещая щуплую спину девчонки, что стояла у плиты с чайником, пытаясь зажечь конфорку. Она сняла верхнюю одежду, оказавшись дома, но ей все еще было холодно и хотелось тепла. И в том виноват был я.
Мне ничего не стоило отодвинуть ее в сторону, чтобы помочь, но, клянусь, она занимала так мало места! И была слишком трусливой, чтобы убежать, почувствовав меня за своей спиной. Так близко, что, последний раз всхлипнув, замерла не дыша, когда я забрал из ее рук чайник и зажег огонь.
– Такая худенькая… Скелетина, ты что, недоедала? Ты же с бабкой жила. Пироги, щи, блинчики