меня пока пытать не будут. Ключевое слово – пока… Второе: кормят – получается, нужна для чего-то. Опять же, вспомнив слова капитана «Линнеи», можно предположить, что будут как-то использовать к своей выгоде… Иначе уже сегодня я была бы на месте Рената. Из этого вытекает третье: как именно? Верпан сказал, что буду жить, как награда. Учитывая всю степень различия нашего мировосприятия, нельзя быть уверенной, что он под этими словами понимает то же, что и я. Получается, возможны варианты.
Первый: жизнь – это моя награда. За услугу, которую я буду вынуждена оказать в будущем, вознаграждение за послушание с моей стороны. Второй: не моя жизнь, а я сама стану для кого-то наградой. Попутный вопрос: кто он – тот, для кого обычная землянка может стать наградой, да еще и ненадолго? Ответа у меня не было. Нелепо как-то. И третий вариант, объединяющий два предыдущих, предполагал, что я добровольно соглашусь стать чьей-то наградой, заслужив право остаться живой…
Я потеряла счет времени. Различия между днем и ночью исчезли. Все слилось для меня в одном мучительно-бесконечном дне. Я мало спала – в основном пребывая в состоянии тоскливой задумчивости. Размышлять мне было особенно не о чем: думать о прошлом – больно, о будущем – жутко. В голове лишь серая безысходная пустота.
Мой распорядок состоял всего из двух элементов: в моей склизкой норе появляется верпан с очередным «жуком», быстро осуществляет кормление и дает возможность облегчиться. Я уже совершенно привычно чувствую себя в роли морской свинки. Кто знает, возможно, именно в качестве домашнего питомца мною кого-то и одарят. Представляя, что остаток жизни мне придется бегать по кругу, крутиться в колесе или показательно стоять на задних лапках ради «капустного листа», я испытывала единственно возможное желание – скорее сдохнуть!
Эта мысль крепла во мне с каждым проведенным подобным образом днем, удерживая от мрака сумасшествия. Единственной моей надеждой, единственным шансом, единственной целью была активация капсулы блокады! Мне оставалось только верить, что подобная возможность у меня будет, и этот шанс я не упущу!
Часами медитируя в тех позах, которые были доступны в моем полускованном состоянии, я решилась на попытку неподвижно зафиксировать кость в сломанном пальце. Перелом и так в запущенном состоянии, а оставлять его на самотек в условиях этой антисанитарии означало лишиться руки в скором будущем. Поэтому я придумала, как хотя бы попытаться срастить кость. То, что руки теперь сковывали впереди, позволило осуществить замысел. Прикусив губу, я неловко попыталась вернуть кость в правильное положение. Сильный отек крайне осложнял мои действия – даже прощупать что-то удавалось с трудом. Промучилась полдня и наконец-то справилась с задачей. Осторожно пристроив руку на согнутые колени, я приготовилась спокойно ждать очередного кормления, стремясь до этого не тревожить конечность, чтобы снова не сдвинуть косточку.
Когда же верпан уже привычно склеивал мои руки после «ужина», я, словно бы непроизвольно, дернула ладонью,