его над головами всех людей и молча поставил позади матери вне круга… (Вскоре после этого сна ряд несчастий обрушился на мою мать: у нее обнаружилась сахарная болезнь, припадок аппендикса, потери денежные, перелом руки в плече, порванные связки плохо срослись, и рука перестала действовать от плеча; второй припадок аппендикса и воспаление брюшины, операция, страшные страдания от воспаления нервных стволов в ногах, затуманенное сознание с мучительными галлюцинациями и – после девятимесячных страданий – смерть от паралича сердца 24 окт[ября] 1913 г.) Первое несчастье совпало с появлением долго отсутствовавшего двоюродного брата. Одной из галлюцинаций, преследовавших мою мать в болезни, было осуждение ее на сожжение на костре за то, что она якобы убила своего ребенка. Вторая – видение схимника, сурово смотревшего на нее. (Часто она видела себя брошенной в яму, наполненную змеями и разными гадами.)
В 1911 году мы проводили лето в Смоленской губернии в имении кн[ягини] М[арии] Кл[авдиевны] Тенишевой, где Н.К. с помощниками и учениками расписывал Храм. В начале августа Н.К. должен был по делам съездить в Петроград[80]. Накануне отъезда он мне сказал: «Мне очень хотелось бы знать, что нам делать с таким количеством купленных бумаг? Постарайся увидеть во сне». Наутро на вопрос – видела ли я что-либо? – я сказала: «Не видела, но слышала голос, сказавший мне – все бумаги продать». Н.К. уехал с твердым намерением продать все бумаги. Но по приезде в столицу, когда он сказал о своем намерении знакомым банкирам и друзьям, все определенно восстали против такого решения и сказали ему: «Не продавать нужно, но покупать, все бумаги стремительно идут вверх». В результате таких настояний и советов Н.К. купил еще бумаг, а через несколько недель произошел инцидент, вызвавший Балканскую войну, и все ценности стремительно полетели вниз.
В 1913 году, приблизительно в июле мес[яце], на рассвете, ясно слышала Голос, сказавший мне: «Все бумаги продать». (Совет не был исполнен.) Год Балканской войны[81].
Март 1914 года. Сон – большая столовая в квартире брата матери В.В.Голенищева-Кутузова. За столом вся семья дяди и много родственников. Она сидит рядом с теткой, женой дяди, которая вся светится, но в то же время покрыта темными пятнами. Тетка поворачивается к ней и говорит: «Я не боюсь смерти, но мне жаль оставлять их» (семью). Проснувшись, поняла, что тетя больна и скоро умрет. Утром, в тот же день, дядя позвонил по телефону и сообщил, что у тети был новый припадок болезни, которая у нее сидела уже продолжительное время, но сейчас ей лучше. Недели через три она умерла.
В Дворянском собрании на концерте Гофмана подошел к нам знакомый художник Ционглинский; остро почувствовала в нем уходящую жизнь. На следующий день его отвезли в больницу, где пришлось сделать операцию печени, и через неделю он умер.
В Америке, посетив знакомую семью и увидев их необычно живую девочку, определенно ощутила недолговечность этой девочки. Причем чувствовала страшную антипатию к няне