напугала я тебя? Да пошутила я, милый, не было у твоего батьки никаких братьев, никого мы с дедушкой не ели. Ты же мне рассказываешь свои страшилки, вот и я решила тебя попугать. Только стихами-то я не умею говорить».
Я обрадовался, обнял бабушку и расцеловал её морщинистое лицо, что случалось крайне редко.
– Бабушка, а хочешь, я тебе новую страшилку расскажу? – осмелев, предложил я.
– Ну, расскажи, – улыбнулась баба Аня. – Не очень страшная?
– Да не! – махнул я рукой. – Слушай:
На снегу лежит ребёнок
От крови весь розовый,
Это дети там играют
В Павлика Морозова.
Смешно?
– Очень, – с сарказмом ответила бабушка и, погладив меня по голове, предупредила: – ты смотри, в школе такие стишки не рассказывай, а то накажут.
– Ой, баба, – возразил я, – да у нас в школе все рассказывают такие страшилки.
– А ты воздерживайся, – настаивала баба Аня, – мало ли что кому в голову взбредёт. Начальство – оно такое подлючное и мелочное, сегодня с тобой вместе смеётся, а завтра в кандей упекут.
Что это за страшное призрачное помещение, я в ту пору ещё не знал, но в обиходе баба Аня называла кандеем свой погреб, и я никак не мог сообразить, зачем меня туда «упекать». Настанет время, когда я пойму, что бабушкин погреб – это цветочки. Там хоть и холодно, зато провианта полно и вино с самогоночкой имеются.
Что запомнилось мне с тех достопамятных лет, так это девиз «тащи с работы каждый гвоздь – ты здесь хозяин, а не гость». Крали все и всё. Мои родители строили дом, и как, скажите, было не стащить с завода ЖБИ (железно-бетонные изделия) мешок-другой цемента. Рядом с нашим домом проходила железная дорога, там вдоль дороги то в одном месте, то в другом частенько появлялись штабеля с промасленными шпалами. Из них получались надёжные несущие конструкции. Отец мой говорил: у государства можно украсть, это незазорно, учитывая, сколько оно крадёт у народа. Если вы думаете, что мой отец был ярым антисоветчиком, вы заблуждаетесь, он любил Родину, но не красть не мог, потому что нужно было строить дом. А чтобы не прицепился ОБХСС, они с матерью частично покупали стройматериалы, тот же цемент, шпалы и многое другое. Но с таким расчётом, чтобы потом украденное не слишком бросалось в глаза, и можно было всегда предъявить «бумажку», вот, мол, всё по-честному, без обмана у волшебника Сулеймана.
Красть можно было всё, что угодно, но нельзя было перебарщивать. Кради в меру, никто тебя не тронет. Сам руководитель государства с экрана телевизора как-то сказал: «Плохо живем, говорите? А я вот, помню, студентом разгружал вагоны. Три мешка государству – четвертый себе. У нас и теперь вся страна так живет!».
Если вникнуть в суть сказанного, Леонид Ильич – крёстный отец нашей безоглядной коррупции, плавно перешедшей в постсоветскую жизнь.
В ту пору много ходило анекдотов про Брежнева, но мне запомнился особо про перспективы советского человека.
Выступает Брежнев