Адриан Хили заказал в ней Гэри Коллинзу его первую фреску.
– А что скажет наша горничная?
– Она лишь воспрянет духом. Все интереснее, чем собирать загаженные трусы этого экономиста напротив.
– Пошел ты на хрен, Гэри. Почему при разговоре с тобой я всегда ощущаю себя зажиточным ханжой?
– Фигню несешь.
Адриан оглядел комнату, пытаясь справиться с охватившей его буржуазной паникой.
– Значит, говоришь, панели на петлях?
– Они не так уж и дороги, если тебя именно это тревожит. Я потолковал с одним малым, который работает на строительной площадке Робинсон-колледжа. Он говорит, что сотен за пять добудет нам отличное дерево, а со штукатуркой и переделками вообще задаром поможет, если я дам ему себя отодрать.
– Не совсем в духе великой традиции, а? Я к тому, что папа Юлий и Микеланджело вряд ли заключали схожее соглашение по поводу Сикстинской капеллы. Если, конечно, я не сильно ошибаюсь.
– Я бы на твоем месте об заклад биться не стал. В конце концов, кто-то меня драть должен, ведь так? – Гэри ткнул в Адриана пальцем. – Ты не желаешь, вот и приходится подыскивать других. По-моему, разумно.
– Внезапно вся твоя логика стала для меня кристально ясной. Но как же работа? Не забывай, я должен основательно поработать в этом триместре.
Гэри встал на ноги и потянулся.
– Пошла она в жопу, вот что я скажу. Ну, так что там твоя порнуха?
– Невероятно. Ты в жизни ничего подобного не видел.
– Что, пакостные картинки?
– Не думаю, что смогу когда-нибудь снова взглянуть в глаза лабрадору. Однако, насколько бы все это ни сокрушило мою веру в человечество, должен сказать, что мы, люди двадцатого века, выглядим по сравнению с викторианцами образчиками нормальности.
– Ты это насчет викторианского порно?
– Именно.
– Так чего они делали-то? Я часто об этом задумывался. Были у них такие же концы и пипки и прочее?
– Конечно были, глупое ты дитя. И крайне пикантные издания свидетельствуют, что у них много чего еще было. К примеру…
Адриан вдруг замолк. Его осенила идея. Он взглянул на картон Гэри.
– Почему бы и нет?
Бессмысленно, бесчестно, бесстыдно, но вполне осуществимо. Придется, конечно, потрудиться, и потрудиться весьма основательно, однако это будет труд правильного сорта. Почему ж не попробовать?
– Гэри, – сказал он. – Я сию минуту понял, что стою на перекрестье жизненных дорог. Одна ведет к безумию и наслаждению, другая – к душевному здравию и успеху. Какую мне избрать?
– Тут уж ты сам решай, приятель.
– Позволь мне изложить это так. Хочешь, чтобы я скостил тебе весь твой долг и выдал еще пять сотен на деревянные панели? У меня есть для тебя работа.
– Идет.
– Вот и умница.
Трефузис подошел к стойке читального зала. Молодой библиотекарь с удивлением воззрился на него.
– Профессор Трефузис?
– С добрым утром! Как вы себя нынче чувствуете?
– Очень хорошо, спасибо, сэр.
– Вы не могли бы мне помочь?
– Я для того здесь и сижу, профессор.
Трефузис