не нужно было заставлять что-то делать. Не было случая, чтобы после тренировки мы всей командой дружно ушли в раздевалку. Нет, мы еще долго показывали друг другу, что умеем, осваивали новые приемы. Шота вынужден был просто-напросто разгонять нас по домам.
Я был рад, что тренер увидел во мне нападающего, и часами отрабатывал удары по воротам. Бил, бил… Ноги уже гудят, а я опять к мячу. И дома не переставая лупил по калитке, по обеим сторонам которой, как штанги, стояли кипарисы.
Во время матчей – мы начали встречаться с другими юношескими командами Абхазии, – все мои помыслы были сосредоточены на том, чтобы забить гол. Помню, в одной товарищеской встрече мы выиграли со счетом 11:4, и девять голов забил я.
На наши занятия часто приходил ответственный секретарь городского общества «Динамо» Михаил Григорьевич Туркия, сам в прошлом вратарь. Смотрел, видно, что за смена растет, а нам такое внимание льстило.
Мальчишеский футбол не существовал отдельно от стадиона, от футбола взрослого. Взрослые футболисты нас знали: примелькались, не пропускали ни одного матча, встречали их у стадиона, провожали после игры. Многих мы звали просто по имени, как и нашего Шоту, но держались с ними очень почтительно, чувствовали, что дистанция между нашей игрой и игрой этих мастеров огромная.
Еще шла война. Но ни культурная, ни спортивная жизнь не замирала. Люди тянулись к прекрасному. Мы знали, что ленинградцы слушали первое исполнение Седьмой симфонии Шостаковича. Знали и о футбольном матче в блокадные дни… Когда провалилась очередная попытка фашистов взять город и они заявили, что не вошли в него только потому, что он мертв и все улицы завалены трупами, ленинградские спортсмены предложили командованию организовать в городе футбольный матч. И он состоялся – между ленинградским «Динамо» и командой гарнизона. Как ни измучен был Ленинград беспрерывными артобстрелами, голодом, на стадионе собралось немало народа. Репортаж с этого матча шел и на немецком языке, и громкоговорители полевых установок на оборонительных рубежах далеко окрест разносили голос радиокомментатора, гул трибун. На гитлеровских солдат это произвело ошеломляющее впечатление: перед ними был не город мертвецов, как им внушали, – твердыня… Так разве футбол – только игра?
В 1944 году, когда мы уже привыкли к победным салютам, когда была освобождена значительная часть территории, захваченной гитлеровцами, к нам на Черноморское побережье стали приезжать на подготовку прославленные команды – московское «Динамо», ЦДКА, «Динамо»-П, сборные профсоюзов. Наконец, ленинградские динамовцы. Проводились товарищеские игры, которые вызывали огромный интерес: кто не мечтал увидеть воочию таких звезд нашего футбола, как Григорий Федотов, Владимир Демин, Алексей Гринин!.. Это прославленные армейцы, но не менее знамениты были и московские динамовцы – Константин Бесков, Василий Карцев, Леонид и Сергей Соловьевы…
Когда они играли в Сухуми, то для нас, мальчишек, был настоящий праздник. Нам обычно разрешали располагаться