нельзя доказать, она не обладает эпистемической функцией, она сделана с помощью «амфибийных понятий». Такие понятия характеризуют предмет сразу с двух сторон – описательной и оценочной, и эти два типа суждений неразделимы. А. М. Карапетьянц [Карапетьянц 1974], описывая китайский язык, утверждает, что само устройство языка препятствует операции абстрагирования. В европейских языках «быть» является универсальным предикатом, что приводит к мысли о самостоятельном существовании абстрактных вещей, а в китайском такого предиката нет, такой же статус там имеет универсальный субъект «мир», что не наводит на мысль об абстракции.
Итак, рассматривая ботанические знания Древнего и Средневекового Китая, мы видим очень сложную и многогранную систему, которая, по-видимому, имеет мало общего с родовидовыми аристотелевскими классификационными схемами. Зато в этой традиции получаются сами собой, в процессе нумерологического классифицирования, многоэтажные схемы, пронизанные рядами соответствий и основанные на том или ином «магическом» числе. Получается нечто вроде периодических таблиц, в которые могут быть включены самые различные многообразия – растения, животные, стихии, области земли, металлы и т. п.
Полный список системы
Обратим внимание на нумерованные списки, из которых постепенно развивается то, что мы сегодня называем биологической систематикой. Мы встречаем такие списки и в европейской традиции, и в традиции ислама. Самым естественным образом длинный список растений упорядочивается по алфавиту. В начале классификации стоит алфавитный список. Если же пытаться провести хотя бы самые крупные деления, поделить растения на травы и деревья, или каким-то ещё образом, – возникает нумерованный список. Ведь неудобно начинать алфавитное перечисление несколько раз, много раз в одной книге. В этом случае лучше выглядит перечисление в виде нумерованного списка.
Здесь очень важно понять смысл этих различий упорядоченности материала – алфавитного или иного. Старые списки растений бессистемны, они просто перечисляются в порядке изложения и даны полным списком. В новых, современных системах даётся полное изображение всей системы, обычным способом подачи материала является приведение полного списка членов таксона. А в традиции Парацельса необоснованное перечисление полным списком всех названий или раскрытие всей системы – это почти богохульство, познавательно-этически неоправданное действие. Чтобы открыть читателю кусочек системы, натурфилософу-парацельсианцу нужно основание. Должна быть задача – и в процессе её решения выступает некий небольшой кусок системы живого мира, необходимый именно для данного решения. Например, возможно возникновение вопроса о родстве или сходстве каких-то трав, поскольку в лекарстве можно заменить одну траву иной.
Для парацельсианца система живых существ есть тайное знание, это прямое указание на устройство Божьего мира, и только с великим благоговением и по