Линда, оказались для нас сущим кладом. Вы – самый результативный наш работник. По результатам ваших рейдов в Крайске начался настоящий бунт. Люди оказались беззащитны перед вами, а власть и военные не смогли их защитить. Вы просто молодец. И мы безусловно пойдем вам навстречу.
Глаза Линды вспыхнули надеждой.
– Но не сразу, не сразу, – добавил он.
Игорь положил руку на краешек кровати и глянул на Линду с просящей, почти заискивающей улыбкой.
– Есть одно маленькое дельце. Мы бы очень хотели, чтобы вы его завершили. И тогда мы не будем возражать против досрочного прекращения контрактных отношений.
Линда отвернула голову к стене. Она поняла: сейчас ее будут втягивать во что-то очень серьезное и опасное. Под одеяло, в тело проник откуда-то ледяной холод, опалил морозом. Таким ледяным бывает страх, смертельный страх.
Она уже давно играла в прятки со смертью, а такие игры вырабатывают предчувствие опасности, которое среди людей называется интуицией. Именно это чувство застучало молоточками в висках, заставило быстрее и сильнее биться сердце. Оно ей подсказало: если она откажется, то уже никогда не вернется домой. Сколько на этой войне безвестных трупов, найденных на пустынных обочинах безлюдных дорог? Она может стать одним из них. Она уже слишком много знает, ее нельзя отпускать обиженной.
Линда повернула голову к этому вполне радушному, но безусловно безжалостному человеку.
– Я не отказываюсь, но нельзя ли поконкретнее?
Игорь вполне искренне и добродушно улыбнулся:
– С вами так приятно работать… Мы не сомневались, что обо всем сможем договориться.
Он остановил разговор и вдруг полез в боковой карман. На удивление Линды достал из него не пистолет, не гранату (что еще могут носить в своих карманах шпионы), а конфету – карамельку в обертке. Аккуратно развернул ее и положил в рот:
– Извините, когда немного волнуюсь, ем конфеты.
И наконец перешел к главному, к самому главному:
– Понимаете, Линда, страна, которой вы помогаете, давно стремится вернуться в Европу. У нас много союзников, и этот процесс шел довольно гладко. До недавнего времени…
Он поморщился и посмотрел перед собой с выражением чрезмерного недовольства. Так смотрит воспитательница детского сада на ребенка, допустившего шалость.
– С недавних пор интеграционные шаги практически остановлены. Многие опять с вожделением стали смотреть на Россию.
Игорь был откровенно возмущен. Он развел руками, потом хлестнул ладонями по коленкам.
Линда молчала. Она была в недоумении: почему этот человек так театрально себя ведет? К чему эти прописные истины, подаваемые так пафосно? Потом сообразила: он ведь разговаривает с женщиной… В представлении многих мужчин все женщины – полные дуры. Волос долог – ум короток. А, может, просто закомплексованный чудак, которому в жизни не повезло, и он не научился общаться с женщинами…
– Ну а я-то чем могу помочь? Я ведь не дипломат, не политик.
– В том-то и дело,