пришлось видеть разных людей и картин чехословацкого воинства в Сибири, но, чтобы не отвлекаться, оставлю это для отдельной главы.
Из Челябинска я проехал вместе с генералом Ноксом в Екатеринбург в город, который стал для русского народа местом величайшей святыни и небывалого позора. Еще сидя в большевицком застенке, летом 1918 года мы прочитали в местных «известиях» официальное сообщение московского совдепа об убийстве Государя; там же была заметка, в которой комиссары лживо и лицемерно заявляли, что Царская Семья перевезена ими из Екатеринбурга в другое, «безопасное» место.
Больно ударила по душе эта ужасная, злая весть всех русских офицеров и простых казаков, – более ста человек было нас заключено в городской тюрьме Астрахани. Как будто отняли последнюю надежду и вместе с тем надругались над самым близким и дорогим, надругались низко, по-хамски, как гады. Даже красноармейцы, державшие в тюрьме караул, и астраханские комиссары казались в те дни сконфуженными, – ни один из них ни словом, ни намеком не обмолвился о злодеянии; точно и они чувствовали себя придавленными совершившимся ужасом и позором…
Генерал Нокс имел неофициальное поручение от своего короля донести возможно подробнее о Екатеринбургской трагедии.
С стесненным сердцем входили не только мы, русские, но и бывшие с нами английские офицеры в Ипатьевский дом, в котором Царская Семья томилась два последних месяца заключения и где преступная рука посягнула на Их священную жизнь.
Нас сопровождал и давал подробные объяснения чиновник судебного ведомства Сергеев, который и вел в то время следствие по делу Цареубийства. Из его слов тогда уже вставала картина жуткой кровавой ночи с 16 на 17 июля.
Когда белые впервые заняли Екатеринбург, все цареубийцы и их главные сообщники бежали заблаговременно; кое-кого из мелкоты – нескольких красноармейцев внешней охраны, родственников убийц и даже сестру чудовища Янкеля Юровского – удалось захватить и привлечь к следствию с первых же дней; с самого начала все дело было взято в свои руки группой строевых офицеров и ими-то были получены первые нити, по которым установлено почти полностью преступление.
Весною 1919 года во главе следствия были поставлены генерал Дитерихс и следователь по особо важным делам H.А. Соколов, которые с помощью специальной экспедиции тщательно обследовали всю местность вокруг города по радиусу в несколько десятков верст. Обшарили почти все шахты, собирали каждый признак, шли по самому малейшему намеку, чтобы рассеять мрак, нависший над концом Царской Семьи. Мне пришлось быть еще два раза в Екатеринбурге и беседовать с обоими; вывод их был тот же, который сообщил нам осенью 1918 года Сергеев: в ночь на 17 июля нового стиля Государь Император Николай Александрович и Его Семья были зверски умерщвлены в подвале Ипатьевского дома.
Кроме Сергеева, тогда же довелось подробно говорить с доктором Деревенько, лечившим Наследника, с протоиереем Строевым, который был большевиками дважды допущен в дом заключения