Отчислить!
Меня, одного из лучших, но вдруг взбеленившегося на всех и вся, наконец-то выкинули, нет, выплюнули, так и не пережевав, выплюнули из системы!
А я ведь и представить раньше не мог, что такое система. А вот потом все испытал на своей шкуре, это когда пошел ей поперек. Вот, оказывается, что такое система!
Больше года прошло от того самого дня, когда я подал рапорт. И все это время меня прессовала система. Кстати, училище почти все время мы между собой так и называли системой, именно так и не иначе. Это я уже понял потом, что систему создали те, кто прикрывал себе одно место, насильно заставляя учиться и окончить училище, затягивая их обратно, назад всех тех, кто не хотел, кто не желал и протестовал, кого они вопреки, поперек, помимо их воли обламывали по системе. А иначе им было нельзя. Ведь деньги на их обучение потрачены и их надо было отрабатывать, выпускать молодых офицеров, иначе для чего же они, офицеры тогда, переведены с флотов и поставлены в училище воспитателями и преподавателями? Система включилась и полоскала мозги в душещипательных разговорах. Каждый день меня вызывали, то в один, то в другой кабинет, где все время одно и то же. Бу… бу..бу! Как нехорошо! Бу… бу… бу! Как же так? Бу… бу… бу! Ну, ты еще пожалеешь! А потом, в зависимости от интеллекта того, кто эти самые бу… бу… бу. Либо задушевные воспоминания, либо угрозы.
– Поставлю дежурным по роте на выпуск, и ты будешь у меня стоять дневальным, а все товарищи твои уже офицеры. А ты, матрос! Понял?
Или еще хуже того. Матом! Но справедливости ради то редко. Даже всего несколько раз. И от кого? От самого вице-адмирала, начальника училища. Вот от кого!
А так все время жали на психику, давили, ломали. Ломала система! Я до этого и не знал, что каждые полгода начальнику училища подавали пять или шесть рапортов с просьбой об отчислении. И каждый раз всех таких через систему. Пошел! И нередко, потом, все опять. С каждым разом. Не желают, но их так прижмут, что те только пищат! Иначе нельзя! Особенно со старших курсов, как это делал я.
А я и не ломался. Стоял на своем! Уперся и все! Поэтому со мной так долго возились. А еще потому что все время был на виду c самого первого курса. Я так и шел. На втором, старшина второй статьи, на третьем, первой и старшина класса, а на четвертом, глав старшина и командир взвода. Считай, класса.
И учился хорошо и служил без замечаний. Но все время смотрел и видел то, что меня коробило и отталкивало. Видел всю систему такой, какой она была на самом деле: лживой и несправедливой. Много самохвальства и зазнайства. Выдвигались почти везде только те, кто нужное говорил и умел, как следует и около начальства. А я нет. Просто все четко и, по справедливости. Сам не давал повода и во всем был пример. Видно такой им тоже был нужен для сохранения антуража этой самой системы.
Вот такой она и была, но на мне она споткнулась! Со мной и так, и эдак, а я никак. Можно уверенно сказать, что зубы той системы об меня обломились. Так и не поддался я. В сердцах на меня господин адмирал наорал и обессилел. Обессилел и плюнул на упрямца и вот я вылетел! Только зачем же