посуду, иди, помоги Горче.
Амадей взял коробочку с солью, пару ножей и они пошли исправлять упущенное.
Сначала отправились в конюшню. Подходить к следам Горча отказался наотрез и мальчика тоже не отпустил.
– Не хватало еще, чтобы ты в их след наступил. И не спрашивай меня пока о них, будь они благословенны, – и он плюнул через левое плечо.
В конюшне Горча поправил висящий у входа пучок душистых трав и прошел вдоль всех стойл, проверяя лошадей. Уходя, он положил у порога нож острием ко входу. То же самое старик повторил на скотном дворе, а еще велел Амадею перевесить поближе ко входу курятника белый камень с дырой посередине, висевший до того в углу. Вернувшись на крыльцо, Горча разгреб снег рукой и поставил на доски кувшин с вином и сладкий пирог на тарелке. Потом отступил на пару шагов назад и просыпал на порог соль тонкой белой линией. Запирая дверь, Горча оглянулся на стоящего рядом Амадея, просто лопающегося от незаданных вопросов, и, не раздумывая, вынул из висящих у пояса ножен нож и положил его на пол, острием к двери.
– Ну вот. Прощения попросили, во входе отказали. Пойдем-ка на кухню, тебя там посуда ждет.
Пока Амадей домывал посуду, старик пошарил на верхней полке, достал оттуда несколько пучков сушеных трав и отобрал с десяток стебельков. Половину хрупкого пучка он отправил в кухонный очаг – травы затрещали, дым запах чем-то горько-сладким – а вторую половину отнес в пустую общую залу и бросил в догорающий камин. Вернувшись в кухню, Горча налил в кружку темного пива, сыпанул туда мускатного ореха, добавил немного меда и поставил на угли. Выждав, пока пиво согреется, взял кружку, сел на скамью, поближе к огню.
– Вот теперь спрашивай.
– Кто такие эти холмовики?
– Сынок, неужели в городах совсем ничего не знают о народе холмов? – в свою очередь удивился старик.
– Я не знаю.
– А кем тебя матушка пугала?
– Палкой. – Пожал плечами Амадей.
– Вот оно как. – Горча отхлебнул из кружки и протянул ее мальчику. – Угощайся, но умеряй порывы, тут нужна привычка. Сынок, на ночь такие разговоры не ведут, неровен час, услышат и пожалуют сами… давай я завтра тебе все расскажу?
– Забудешь ведь. Дел по горло, не до разговоров. Ладно уж, завтра так завтра.
Наутро, вскочив чуть свет, Амадей побежал проверять вчерашние ухищрения. Нож так и лежал у дверей, полоска соли тоже оказалась нетронутой. А вот пирог исчез, и кувшин тоже был пуст. Снова шел снег, вчерашние следы замело, новых Амадей не увидел; в курятнике все было тихо, а вот из конюшни мальчик вылетел как ошпаренный и помчался в дом.
– Ка Горча! Вы не поверите! Там у всех лошадей гривы заплетены в косы – причем только на правую сторону, да так красиво!
– На правую, говоришь? Пойду сам проверю, – вернувшись, Горча довольно улыбался. – Хорошие пироги Стафида печет, даже холмовиков задобрила. Скажу хозяевам, чтобы не расплетали подольше – лошадь не будет