себя в собственном кабинете, требуется чьё-то позволение либо понуждение.
Она откинула голову назад, волосы взметнулись и сызнова легли волнами на плечи.
– Ты не против, если я позвоню в Ереван? – спросил Армен и, не дожидаясь ответа, подтянул к себе телефон, достал из кармана записную книжку и положил на стол. – Смею надеяться, ваш теле-радио комитет не бедствует и государство не обанкротится от одного—двух моих звонков.
**Лавна чэ, шан агджикы? (арм.). -Хороша, нет, чертовка?
**Лавикна. (арм.) – Хорошенькая.
– Звони, о чём речь? – кивнул я и, чтобы не стеснять его, вышел из кабинета.
Шефа не было, должно быть, ушёл домой. Редактор отдела последних известий Лоранна Овакимян – лет около тридцати, высокая, стройная, совершенно не похожая на армянку, – склонившись над столом и упрямо сжав чувственные губы, редактировала текст. Сложением она смахивала на Мадонну, да и волосы у неё были рыжеваты, как у этой заокеанской звезды. Ходили слухи, будто прежний главный редактор, одно время без памяти в неё влюблённый, посвятил ей множество стихов.
Я как-то не вполне серьёзно поинтересовался, насколько правдива эта история. Лоранна не подтвердила, но и не опровергла слухов и со смехом
сказала: «Влюблённый старикан – одно из величайших недоразумений природы».
Теперь этот прежний главный редактор уже с месяц является к концу дня в угловую Аринину комнатку и, устроившись поудобней, диктует свои мемуары.
– Что это у тебя за девица? – не отрываясь от работы, издалека начала Арина.
Прежний шеф обернулся и, увидев меня в дверях, вежливо поприветствовал.
– Знакомая твоего задушевного друга Армена, – сказал я. – Ещё вопросы?
Арина выкатила на меня большущие чёрные глаза, но смолчала.
– Мне-то показалось, он эту девицу тебе привёл. – Она всё-таки не сдержалась и куснула меня.
– Да, есть у него такая мыслишка, – равнодушно подтвердил я. – Тебе она что, не по вкусу?
– Эффектная девушка, – вмешалась Лоранна. – Они до тебя зашли сюда, Армен сказал, что она азербайджанка, в медицинском учится. Редкая красавица, настоящая топ-модель. Я женщина и то диву далась. А ещё Фета вспомнила: «Есть ночи зимней блеск и сила, есть непорочная краса».
– Где этот изменник нации её выискал? – полюбопытствовала Арина и, встав из-за стола, подошла к нам. – Извините, Самвел Атанесович, я подустала, – бросила она через плечо. – Того гляди давление подскочит.
Лоранна прыснула – знала, только лишь Арине расхочется печатать, у неё тут же подскакивает давление. По спецзаказу.
– Ну, что на это скажешь, – уныло произнёс экс-главный. – В понедельник продолжим.
– В прошлый раз Армен интересную вещь сказал, – засмеялась Арина, – мужчины, дескать, любят глазами, а женщины ушами.
– А по-моему, – возразила Лоранна, – мужчины слушают ушами, а женщины – глазами. Те –