мыслями, Анаит не ответила. Наконец, она спросила:
– Скажи, Мушег, ты веришь в честность Карена?
Мушег молча посмотрел на Анаит. Он не был готов к этому вопросу, меж тем, ответил без колебаний:
– Верю.
– Абсолютно?
– Абсолютно.
– Вероятно, ты меня не понял. Я имею ввиду его честность по отношению ко мне. – поправила Анаит.
Мушег в темноте усмехнулся и стал смотреть вниз, где бегущая с гор речка, выходя из-под деревьев, одно мгновение блестит на обнаженных камнях и снова заходит в лес.
– Ты, конечно, не мне должна была задать этот вопрос…
– Прости, я не хотела тебя обидеть, – быстро сказала Анаит.
– Прекрати., за каждую ерунду просить прощения, – с досадой сказал Мушег. – Что касается твоего вопроса, только… я ведь не знаю, что произошло между вами?.. Тебе, наверное, нужно мое беспристрастное мнение?
– Конечно, – кивнула Анаит, до сих пор не понимая, куда он клонит.
– Да, я буду беспристрастен, несмотря на то, что ненавижу себя за это… Значит, так: чтобы ни произошло между вами, я не верю, что Карен может совершить подлость по отношению к тебе. Одно из двух: или здесь какое-то недоразумение, или я, просто, как следует, его не знал… Вот и все. А сейчас, я прошу, пойдем домой. Мне тяжело продолжать этот разговор.
Мушег встал с места и медленно направился в сторону села. Анаит, также, поднялась с камня и, понурив голову, пошла за Мушегом. Позже она поняла, что потребовала больше, чем имела право, и чувство вины перед этим парнем так подействовало на Анаит, что она на время забыла о своем горе. До ее дома шли молча. У ворот встали.
– Который час? – спросила Анаит, чтоб нарушить давяющую тишину.
– Поздно уже, – голос Мушега прозвучал достаточно сухо.
– Неужели?
– Спокойно ночи, Анаит.
– Спокойной ночи, Мушег. Не знаю, что тебе сказать за этот великолепный вечер.
– Ничего не нужно говорить. Спокойной ночи.
– До свидания. Если буду нужен, позови.
– Благодарю, Мушег.
Мушег развернулся и зашагал в сторону их маленького участка в несколько домов, спящего у подножия холма. На ночных безлюдных дорогах, какое-то время, виднелся его приземистый, плотный стан, потом он смешался с темнотой, растворивштсь в ней. Анаит глубоко вздохнула и вошла во двор. Ее не покидало мучительное чувство вины перед Мушегом. И, кто знает, может, как раз, это чувство, как и чувство печального одиночества, душевной пустоты, которые овладели ею после незабываемого разговора с матерью, стали причиной того, чтобы Анаит уже на следующий день, найдя какой-то повод, пригласила Мушега пойти погулять. И Мушег, будто, весь день ждал этого, немедленно пришел. До позднего вечера они гуляли по краю ущелья, сидя на плоском валуне, смотрели на ущелья, затерянные в вечерних сумерках, потом, Мушег попросил на следующий день встретиться снова. Анаит долго молчала,