объяснить: – Она просто спит, не беспокойся.
– Как ты это сделал? – спросила его я, когда Леопольд уселся напротив меня, залпом выпил горячий чай, другой бы на его месте точно ошпарился – обжег всю слизистую.
– Я умею манипулировать сознанием людей и температурами.
– Как это? Не понимаю?! – тупо уставилась на него я, словно он был суперновым сотовым телефоном на китайском языке, которого я, к сожалению, не знала.
– Ну, как бы тебе доступней объяснить? Вот, ты, умеешь читать мысли, как я понял?! Я этого делать не могу, но зато силой своего сознания могу заставлять делать людей то, что хочу.
– То есть, можешь подчинять разумы людей своей воле?!
– А ты молодец – улавливаешь налету, я думал, будет сложно с тобой объясниться, – улыбаясь, поддразнил меня Леопольд. Обижаться на него я не стала, потому что отлично знала уровень своих знаний, мне хоть сейчас иди и защищай докторскую диссертацию. В интернате я много читала, а в библиотеке интерната, наверное, не осталось ни одной книги, которая не побывал бы в моих руках.
Читаю я тоже очень оригинально, как сканер – посмотрела на страницу, и вся информация тут же отражается в голове. С этим в детстве у меня также имелось много проблем, стоило нам начать читать, а я уже все – закончила! Подруги не верили и всегда жаловались на меня, что я отлыниваю от учебы. Воспитателям приходилось меня проверять, и я чуть ли не наизусть пересказывала заданные тексты, тогда попадало подружкам, и через некоторое время их у меня совсем не осталось.
Я допила чай и с любопытством посмотрела на Леопольда, тот в свою очередь рассматривал меня, наверное, искал какие-нибудь изъяны, его пристальное внимание меня стало нервировать, и чтобы как-то отвлечь его от себя, я поспешно спросила:
– Леопольд, о чем ты хотел со мной поговорить? – он поднял на меня аквамариновые глаза и чуть усмехнулся. Затем прочистил горло и попросил:
– Зови меня Лео, Леопольд звучит как-то слишком официально, и я начинаю чувствовать себя зрелым мужиком, хотя, наверное, лет мне чуть больше чем тебе.
– Мне восемнадцать, – почему-то призналась я и, смущенно, опустила глаза, стала разглядывать свои руки.
– Мне девятнадцать.
– Ну, вот и познакомились, – пошутила я и снова серьезно спросила: – Так, о чем же ты все-таки хотел поговорить?
– Я хотел узнать: знаешь ли ты откуда, есть ли у тебя родители?
– Нет, я ничего не знаю, я выросла в интернате, родителей у меня никогда не было, и никто их никогда не видел, – синие глаза внимательно смотрели на меня, и мне казалось, что в них промелькнула тень сочувствия, от этого чуть уловимого сопереживания мне почему-то стало легче на душе. И я решила поделиться с ним той толикой правды, которую мне удалось выяснить: – Меня нашли брошенную, в каком-то палисаднике, я тогда была совсем маленькой – новорожденной.
Леопольд удивился подобной