ничего не ела с утра?
Она кивает.
– Рисовала цветы?
Она кивает.
– Пошли! Буду тебя кормить.
– Это тебе! – Она вытаскивает из сумочки маленький полупрозрачный сверток, протягивает. Он разворачивает – там шелковый шарф! Серый с синим, крошечные синие птички на сером.
– Подарок? Это чайки? – спрашивает он.
Она пожимает плечами и говорит:
– Это птицы. – Берет шарф у него из рук, набрасывает на шею, оборачивает раз, другой. Отступает и смотрит.
– Как? – спрашивает он. – У меня никогда не было такого шарфа, и теперь я богемный и неземной.
Она смеется. Они идут в «Сову» ужинать. Ему непривычно с шарфом и кажется, что всем только и дела до его шеи, обмотанной невесомой шелковой тканью в птичках, он улыбается и трогает шарф. Ткань пахнет нежно и пряно. Выпендрежный такой шарфик.
– Нравится? – спрашивает Диана.
– Очень! – отвечает он искренне.
– Что ты будешь? – спрашивает он, когда они сидят за столиком.
Народу еще не очень много, основная программа начинается в одиннадцать. «Белая сова» – стриптиз-бар с потрясающей программой, с перчиком, сюда просто так не попадешь. У него здесь приятель-бармен, тот самый эрудит, да и потом, им только поужинать. На шоу они не остаются. Почему? Не сегодня, говорит она, нет настроения. Он понимает, что дело не в настроении, просто это не ее. Стриптиз, кабацкие шуточки, ржущая публика под кайфом… не ее. Несовременная и странная. Такой у него еще не было.
– Мясо! Я буду мясо.
– И вино?
– И вино. Красное.
Он кладет ладонь на ее руку и говорит:
– Ты смешная! И ты не похожа на Диану.
– Я не похожа на Диану? Почему? – удивляется она.
– Диана большая и толстая, я видел на картине, а ты тонкая и хрупкая. Ты Полина. Или Анна. Или Шарлотта.
Она смеется:
– Не выдумывай! Я Диана. Я люблю луну.
– У тебя зеленые глаза. Можно я сниму шарф? А то заляпаю, я страшная неряха. Или страшный?
– Наверное, страшная. Не знаю. Можно. Глаза у меня серые. Ты дальтоник.
Он снимает шарф, кладет на спинку соседнего стула.
– Дальтоник и ничего в жизни не понимаю. Конечно. У меня никогда не было красного шарфа с маленькими черными птицами.
Она смеется.
– Шарф серый, а птицы синие! Ты правда видишь его красным? – Она вглядывается в него пристально и недоверчиво. – Получается, мы живем в разных мирах?
– Я сразу это понял. У нас разные миры. Твой прозрачный, а мой деревянный с медными заклепками.
Она снова смеется. Он забавный.
Им приносят мясо в больших тяжелых тарелках. И красное вино. Им хорошо вдвоем, они словно встретились после долгой разлуки. Они смеются, болтают ни о чем, едят мясо и запивают его вином. Их беседа напоминает бессвязный разговор лунатиков, он странен для постороннего уха – кажется, каждое слово приобретает новый смысл, но они