Обменный фонд, который по «твердым» ценам 1918 года составлял около одного миллиарда рублей, направлялся в деревню главным образом по железной дороге. Всего, по некоторым не слишком точным подсчетам, весной 1918 года было отправлено в деревню около 40 тысяч вагонов разных товаров. Предполагалось вначале за счет подобного обмена получить не менее 120 миллионов пудов зерна. Однако дело сразу же пошло плохо. Во-первых, крайне слабы были еще органы Наркомпрода на местах. Нередкими были случаи, когда вагоны с промышленными товарами подолгу стояли на станциях неразгруженными. Но главной причиной неудачного хода дел было отрицательное отношение к подобному обмену самих крестьян. В связи с острым дефицитом и даже голодом рыночные цены на продовольствие росли гораздо более быстрыми темпами, чем цены на промышленные товары. Не считаясь с этой тенденцией, Наркомпрод, напротив, установил очень высокие твердые цены на промышленные товары и весьма низкие твердые цены на зерно и другие продовольственные товары. Пуд хлеба по твердым ценам равнялся одной подкове или полуаршину ситца или 200 граммам гвоздей. Твердые цены на зерно были не только в десятки раз ниже рыночных цен, но они были ниже себестоимости продовольственных товаров[178].
По отчетам Наркомпрода, путем обмена было заготовлено 30–35 миллионов пудов зерна вместо запланированных 120 миллионов тонн. Согласно декрету от 26 марта, товарообмен с деревней был все же делом добровольным, а потому крестьяне чаще всего отказывались от него. Они предпочитали, хотя и рисковать, но пользоваться для продажи своих излишков вольным рынком, который продолжал существовать, несмотря на все запреты. На вольном рынке крестьяне могли получить за свой хлеб гораздо больше промышленных товаров, чем при посредстве Наркомпрода. Во-вторых, несмотря на все свои усилия и призывы СНК к централизации товарообмена с деревней, Наркомпрод не сумел сохранить свою монополию в обмене с деревней. Многие предприятия начали отправлять в провинцию в обход Наркомпрода «свои» вагоны с промышленными товарами, обменивая эти товары на хлеб не по твердым ценам, а по ценам местного рынка. Не только уездные, но и губернские власти, стремясь получить больше хлеба для своих голодающих рабочих, произвольно повышали установленные Наркомпродом цены на продовольствие. В ряде губерний объявляли даже «временно» свободу торговли, снимая и отзывая разного рода дорожные и заградительные отряды.
В печати тех месяцев всех нарушителей монополии хлебной торговли называли не иначе как «мешочниками», «спекулянтами», «кулаками». Многих из задержанных мешочников сурово наказывали, отбирая при этом весь перевозимый хлеб. Однако изменить положение коренным образом оказалось невозможным. Поезда были переполнены мешочниками, многие из которых были одеты в солдатские шинели, хорошо вооружены и готовы защищать друг друга и свой хлеб.
В 1922 году в Москве была издана интереснейшая книга экономиста Н. Д. Кондратьева «Рынок хлебов». Анализируя положение