происходили бои между силами Коммуны и армией новой Третьей Республики, Маркс мало что мог сказать; однако его последующий памфлет, воспевающий Коммуну, читали очень широко. Зная о подробностях конфликта преимущественно из прессы, он опубликовал статью «Гражданская война во Франции: воззвание Генерального совета Международного товарищества рабочих» только через две недели после «Кровавой недели», когда правительственные войска расстреляли более 20 тысяч предполагаемых коммунаров. Сам Маркс пришел к выводу, что провал Коммуны иллюстрировал опасности преждевременной революции. Однако детали его анализа ускользнули от нового французского министра иностранных дел Жюля Фавра, который тут же сделал Марксу и Интернационалу широкую рекламу, призвав своих коллег по всей Европе заклеймить их как «общество, сеющее войну и ненависть». В результате Маркс прославился еще больше, а его революционный пролетарский интернационализм оказался в центре внимания, хотя на самом деле не имел ничего общего с Коммуной и определенно не предлагал последовать ее примеру. За этим последовали многочисленные интервью, статьи в газетах и даже первые попытки создания истории Интернационала. «Мне выпала честь оказаться на тот момент главной мишенью для клеветы и угроз в Лондоне, – писал он. – Это большое благо после утомительной двадцатилетней идиллии в моей берлоге»[65].
Мадзини отнесся к Парижской коммуне более мрачно, сочтя ее антинациональным и фрагментарным автономистским движением, которое должно было привести и привело к катастрофе, когда «священное слово Родина [оказалось] вытеснено жалким культом местных материальных интересов»[66]. Гражданская война во Франции приводила его в ужас. В своем преклонном возрасте он словно видел, как рушится мир, когда Рим был захвачен пьемонтской монархией, а французское республиканство разрывалось на части. Маркс и Интернационал, соглашался он с Фавром, являлись частью проблемы. Маркс был «немцем, маленьким Прудоном, капризным, злобным, рассуждающим только о классовой борьбе». В 1872 г. раздражение и озабоченность тем, что трудящиеся могли соблазниться «принципами материализма и анархии», привели к открытому обвинению в «Современном ревю». «Движущим духом [Интернационала], – писал Мадзини, – является немец по имени Карл Маркс – человек, не допускающий возражений, завистливый, лишенный какой-либо искренней философской или религиозной веры и по натуре более склонный, боюсь, к злобе… нежели к любви, ум которого – отточенный, но едкий – напоминает Прудона». Далее Мадзини утверждал, что «только рациональный метод организации рабочего класса Европы будет принимать в расчет священность национальности», и заявлял, что отказался присоединиться к Интернационалу, потому что тот нарушал данный принцип[67]. Неудивительно, что Маркс рассмеялся в ответ на высказывание американского журналиста о влиятельности Мадзини, объяснив, что итальянец «отстаивает всего лишь старую идею о республике для среднего