Таким образом, распространение международного права в дипломатии помогло снять защиту такого права с остальных стран. Одним из тревожных сигналов стало положение о том, что если африканцы или азиаты попытаются сопротивляться европейскому вмешательству, к ним нужно относиться как к стоящим вне закона. Постепенно формировался юридический язык, определяющий поведение колониальных войск. Британский свод законов военного права 1914 г. гласил, что «правила международного законодательства применяются только к военным действиям между цивилизованными нациями, когда обе стороны их принимают и готовы соблюдать. Они не применяются к войнам с нецивилизованными странами и племенами, где их заменяют приказы командующего и правила справедливости и гуманности, диктуемые частными обстоятельствами дела».
Взаимность являлась основным условием для вступления «под эгиду закона», в ее отсутствие, по мнению многих, разрешалось все необходимое, чтобы подчинить себе врага, слишком разгневанного или необразованного, чтобы вести с ним переговоры. Данному положению предстояла долгая жизнь, особенно после того, как воздушные силы стали признанным инструментом контроля над колониями. Задолго до «Шока и трепета» в Ираке и за полстолетия до того, как офицер ЦРУ Уильям Колби предложил крайне противоречивую программу по усмирению тех, кто проявлял симпатию к Вьетнаму, его отец, американский контрразведчик Элдридж Колби, написал внятную и откровенную статью о том, «Как бороться с дикими племенами», отражавшую данный подход. По мнению Колби, примитивные народы, неспособные на рациональные переговоры, заслуживали совершенно другого обращения:
Весьма любопытно следить за развитием международного права. Однако остается фактом, что против нецивилизованных народов, не знакомых с международным правом и не соблюдающих его, готовых использовать это как преимущество в борьбе с теми, кто такое право соблюдает, должны применяться другие меры. «Другие меры» не означают отказ от любых сдерживающих факторов… Однако … это иная разновидность войны. Для француза бомба, сброшенная на Реймский собор… это беззаконное деяние врага, воспламеняющее гневом темпераментную душу и провоцирующее ответную вражду… Для дикаря-фанатика же бомба, сброшенная с небес на священный храм его всемогущего Бога, – это знак и символ того, что Бог лишил его своего покровительства. Бомба, сброшенная на крепость в недоступной местности, – это свидетельство превосходящей силы и оснащенности его цивилизованного противника. Вместо того чтобы просто пробудить его гнев, подобные действия, скорее всего, заставят его поднять руки и сдаться. Если при этом и погибнет несколько «мирных» дикарей, потери все равно будут куда меньше, чем могли бы быть в ходе продолжительных операций более умеренного характера. Негуманное действие, таким образом, становится, по сути, гуманным[90].
Вот как теоретизирование на темы законов вело к массовой резне, воздушным бомбардировкам