– за восточными сладостями, персидскими коврами, чикагскими небоскребами, африканскими саваннами, таиландскими удовольствиями… Это, по сути, и есть та похоть очей, которой лукавый соблазнял Иисуса Христа на горе искушений, показав Ему все царства мира во мгновение ока…
Добрые дела учат смирению
– Отец Андрей, но ведь не всякая активность нечестива и вредна – мы видим вокруг массу добрых начинаний. Неужели и эта активность верующему возбраняется?
– Не думаю. На самом деле миру очень нужны «мирские» подвижники.
Можно с уверенностью сказать, что праведники локализованы не только в пустынях, в горах и пропастях земных, в монастырях. Они могут быть щедрой рукой «рассыпаны» по медучреждениям, по юридическим консультациям, по домам престарелых и детским приютам. Есть ряд священных профессий, которые могут сделать из человека некоего подвижника, в случае самоотдачи и внутренней христианской веры, живущей в нем. Например, если верующий прокурор или верующий адвокат отдает себя работе и пропускает через себя человеческие страдания и жизненные перипетии с желанием не навредить, но помочь, – он совершает очень важную оздоровительную работу в обществе. Так же поступает врач, который трепетно относится к своей работе, не только как к средству зарабатывания денег, а как к средству помощи больным. Так же может поступать и учитель.
И добрая активность есть. Например, «научный эрос» ученого, который влюблен в свою науку и в сам процесс познания, в чем-то очень близок к христианскому подвижничеству. Верующий художник, живописец, поэт, драматург, который «сжигает» себя в работе, в творчестве, при этом соблюдая некий нравственный код христианских ценностей, тоже в своем роде будет мирским подвижником. В разных местах могут быть праведные люди, которые веруют и реализуют свою веру через дела. И напряженности, с какой они работают, удивится любой «активный гражданин».
Но это будет специфическая активность, сопряженная, опять же, со знанием границы собственных способностей: верующий человек знает, что он не может исцелить и исправить мир. Как бы он этого ни хотел.
Ведь чему учат человека добрые дела? Такой, казалось бы, простой вопрос ставит один святой. И отвечая на него, говорит: «Делание добрых дел научает его смирению». Почему? Потому, что человек, творящий доброе дело, постоянно ощущает свою немощь и недостаточность. Человек чувствует, что он посреди творения добрых дел оскверняет себя действием страстей, например завидует или раздражается. Он видит, что добро, сделанное им, несовершенно, в нем есть червоточины и недоделки. И он смиряется, понимая, что добрые дела делать надо, но гордиться ими нельзя. Не получается ими гордиться!
Болезни мира не исцеляются человеческими руками – это очень важный кирпичик адекватной картины мира. А уверенность в том, что мир может быть радикально и качественно изменен человеческими усилиями, – это глубокое заблуждение, граничащее с отвержением веры в Бога, веры в грехопадение и искупление