из нас потешники вышли! – сказала она. – Можно было бы по всей Обители ездить, представления выдавать.
–Если такие же, как здесь, то я только «за». Таких кровососок давить надо. И клейма такие вот ставить: во всю спину, да на всю жизнь – проворчал огр.– Правда, боязно немного. Я до сих пор прислушиваюсь к тому, как говорю…
–Надо же было, что б Валваль поверила, – ответил ему Кун. – Вот и пришлось тебе голос немного изменить.
–Да она и так бы ничего не поняла, – упрямился Олбиран. – Я вообще думал, что она из дому не выйдет.
–На этот случай тоже заготовка была, – произнёс Лохмоть и плеснул из протянутого кувшина в свою походную чашку. Немного отхлебнув и подержав вино во рту, он сморщился, но всё же сделал глоток. – Ну и дрянь! – подвёл он черту под своими действиями.– Кун, тебя кто в дорогу собирал? Староста что ли?
–Не знаю, – сознался знахарь.– Когда я во двор вышел, телега уже стояла, с плетенцом внутри. Мужичок невысокий рядом вертелся, хотел меня отвезти. Но я его шуганул, надо было, что б Нешка со мной поехал.
–То Хмарик был, – нерешительно подал голос Нешка. – Плут известный. Скорее всего, тебе, барн колдун, другая награда причиталась, но Хмарик подменил. И не побоялся ведь… – изумлённо закончил медовник.
–Ладно, – отмахнулся Кун. – Давайте-ка о наших делах потолкуем. Грошик, свитки у тебя?
Малец кивнул и достал из-за пазухи три свернутых пергамента.
–Так, что тут у нас? – произнёс Кун. – Вот оно:– «Рини-рабыня. Куплена на Дубравном торговище у гоблина Ленита. Имущество Валваль, лавочницы». Это в костёр…
Свиток полетел в огонь. Немного полежав, он постепенно стал горбиться, съёживаться, пока не вспыхнул одной яркой вспышкой и не слился с другими языками пламени. Прошлое Рини сгорело без остатка, сгинуло в нетерпеливом и голодном огне, навсегда уничтожив позорное пятно не только в её жизни, но и в будущем Минги. И когда последний всполох окончательно стёр все следы пергамента, обоняния Юллин коснулся разлившийся над поляной аромат самеи. Невольно вздрогнув, эльма осмотрелась по сторонам и увидела такие же широко открытые глаза спутников. Кун опомнился быстрее всех и поклонился в ответ на благодарность Рини, приложив руку к сердцу. Запах цветов ещё немного постоял в ночном воздухе и постепенно стал рассеиваться, на прощание нежно погладив по щеке каждого, сидящего у костра, включая и Нешку с сыном, как бы прощая им всё.
–Продолжим, – смущённо откашлявшись, произнёс знахарь. – Это что? – он развернул следующий свиток и пробежал его глазами. Изумлённо присвистнув, он отложил его в сторону и взялся за последнюю «хвостовую»
–Ага! Это то, что нам нужно,– Кун поманил к себе медовника. – Узнаёшь?
Нешка невольно отпрянул.
–Да, да! И глаз не отводи! Твой это свиток, твой! И должен ты по нему Валваль столько, что впору вместе с сыночком в невольничьи ряды самим шагать! Свиток этот теперь будет у нас. Это чтобы у кое-кого соблазна не возникло, лишнего по слободке трепать. Понятно?
Медовник